Стирая границы. Обри Нортон

остался, чтобы разобрать шкаф, а я привез кое-какие свои вещи.

      По его лицу заметно, что он не в восторге от переезда. Но в этот раз парень держится намного более сдержанно. Окажись я на его месте, то уже б вовсю психовала.

      – Окей. Мой дом – твой дом. Тебе показать твою комнату?

      – Давай.

      Я выхожу из кухни, Алекс идет следом.

      – А у вас тут круто.

      Мне очень приятно это слышать. Я думала, что он скажет, будто наш дом настолько плох, что его нужно снести и построить новый.

      – Спасибо.

      – Жаль, что мама все равно все переделает. – Продолжает он, а меня эти слова ранят в самое сердце. – Ей же нужно создать «уютное гнездышко». Постой, дай я сразу захвачу что-нибудь.

      Он подымает с пола большую спортивную сумку и перебрасывает ремень через плечо. До меня доходит, что было бы вежливо предложить помощь, но осознаю это, когда мы уже достигаем гостевой спальни. Я открываю дверь и пропускаю Алекса вперед. Тот окидывает взглядом комнату и одобрительно кивает.

      – Ладно, ты располагайся, а я пойду.

      Я разворачиваюсь, чтобы уйти, но слышу вслед:

      – Надеюсь, что вскоре смогу съехать.

      Я ничего не отвечаю и спускаюсь обратно на кухню. Мне снова нужно создать видимость занятости. Я включаю кран. Ледяная вода льется мне на руки, я набираю ее в ладони и умываюсь. Потом вспоминаю, что красила ресницы тушью и спешу в ванну, чтобы проверить не превратилась ли я в панду. Нет, все в порядке.

      – Сибил! – Зовет меня папа. – Ты где?

      – Иду.

      Я выхожу с ванной и застаю папу жующим сэндвич.

      – Очень вкусно. Ты королева сэндвичей!

      А еще френдзоны.

      – Спасибо. Вам еще много сегодня перевозить?

      – Нет, сейчас заберем кое-какие мелочи и все.

      – Ясно.

      Как выяснилось, что «кое-какие мелочи» в папином понимании это вагон мебели, техники и одежды. К вечеру наш дом становится похож на склад небольшого торгового центра. Чтобы попасть из одной комнаты в другую приходится идти боком или поднимать ноги, как цапля. С последними вещами к нам приезжает и Сара. Она целует меня в щеку. Видно, что бедняга изо всех сил пытается найти со мной общий язык. Но не знаю, она делает это для того, чтобы упростить себе совместное проживание со мной или я действительно ей нравлюсь.

      Мы решаем, что не будем сегодня разбирать коробки, а оставим их до завтра. Тогда Сара вызывается готовить ужин, но папа протестует и заказывает пиццу. Если не обращать внимания на периодически недовольное лицо Алекса, то все вместе мы создаем картинку идеальной семьи.

      – Ладно, мне нужно лечь пораньше. Завтра на работу. – Заявляет он, доев последний кусок пиццы. – Джон, я могу принять душ?

      Папа удивленно поднимает глаза.

      – Ты можешь делать в этом доме все, что пожелаешь. И не спрашивай разрешения.

      Алекс кивает, а Сара подымает руки в знак протеста.

      – Я бы не бросалась такими словами.