Скажи машине «спокойной ночи». Кэти Уильямс

ее, ненавижу мамину веру в эту машину и ее так называемые ответы. Я отбрасываю в сторону все свои моральные сомнения. Потому что вот как я собираюсь это сделать. Вот как я собираюсь выяснить, кто «накачал» Сафф.

МАТЕРИАЛЫ ДЕЛА от 28.03.35, ПОЛДЕНЬ

      Из дела Гровера против штата Иллинойс

      Совпадающее Мнение

      «Независимо от того, может ли технология Apricity по-настоящему предсказывать наши самые глубокие желания, дело все еще находится на стадии обсуждения. Однако очевидно, что это устройство не имеет силы свидетельствовать о наших прошлых действиях. Apricity может рассказать нам, чего мы хотим, но не может рассказать, что мы сделали или что будем делать. Короче говоря, она не может сказать нам, кто мы. Поэтому эта технология не имеет никакого значения в зале суда».

      Мы с Сафф решаем их огорошить, огорошить мной. После уроков состоится собрание класса, на котором выдвинут предложение о поездке в конце года. Единственным взрослым там будет учитель Смит, он же «Смитти», классный руководитель, а Смитти настаивает на «ученической автономии». Это значит, что во время собраний класса он сидит в учительской через коридор и перебирает бумаги. Мы с Apricity сможем прокрасться незаметно.

      – Давай-ка еще раз пройдемся по делу, – говорю я. Мы сидим в машине Сафф на дальнем краю автостоянки и ждем начала собрания. – Мы сосредоточены на четырех людях: Линусе.

      – Потому что у него есть доступ к зому, – записывает Сафф.

      – Элли.

      – Потому что она может достать зом и она могла это сделать.

      – Астрид.

      – Потому что я стала для нее чудовищем, – говорит Сафф.

      – И Джосайя? – произношу я с вопросительной интонацией.

      – Да. Джосайя, – соглашается она, но не добавляет ни слова. Она не говорит мне, почему его подозревает.

      «Из-за того, что вы двое были вместе?» – хочу спросить я. Эта мысль не выходит у меня из головы всю неделю. Но я не могу спросить, потому что тогда Сафф решит, что мне не все равно. Хотя, может быть, поэтому она и не говорит мне. Надо попросить ее не беспокоиться о том, что мне типа не все равно. Надо сказать ей, что мне пофиг. На нее и Джосайю. На нее. На все. Я должен ей это сказать.

      Вместо этого я говорю:

      – Ты не задумывалась о том, что они могли сделать это все вместе? То есть весь класс?

      Сафф отворачивается к окну, дышит на него, а затем стирает оставшийся след.

      – Конечно. Но я стараюсь об этом не задумываться. Слишком хреново делается от таких мыслей.

      – Извини.

      Она удивленно оглядывается.

      – Почему ты извиняешься?

      – Не знаю. За то, что сказал, что это могли сделать все.

      – Но ты прав. Это возможно.

      – Нет, это был кто-то один, – говорю я, хотя, конечно, не знаю, правда ли это.

      – Единственное, в чем я уверена, – это не ты, – говорит Сафф, глядя мне в глаза.

      – Ага, это не я.

      Ее лицо озаряется улыбкой, мимолетной, как звон ее браслетов. Есть – и сразу же нет.

      Собрание