Люби и властвуй. Александр Зорич

абордажных топориков. Больше оружия в каюте не было. Немного для «лосося», но, в принципе, понять можно: остальное они получают на руки перед выходом в море. Включая и тяжелые доспехи.

      Эгин ковырнул ногтем ржавчину на топоре. Засохшая кровь.

      Действительно, с чего бы ржаветь хорошей оружейной стали? Каждый офицер любит свое оружие. Эгин вот, например, очень любил. Но он никогда не забывал стереть кровь. А Ард забыл. Или не захотел. Топоры, проигнорированные Зраком Истины, отправились к гвоздям. Раздавленный при попытке к бегству паук – к праотцам.

      В тумбочке еще сыскался светильник. Эгин, немного поколебавшись, зажег его и выставил на тумбочку. Масла в светильнике было мало, но на ближайший час хватало с лихвой. А Эгину больше было и не нужно.

      «Ладно. Хватит. Морковкой я сыт. Хочу мяса», – решил Эгин. И ему сразу же захотелось запустить зубы в сочную плоть убиенного тельца. Ел он давно.

      Эгин подошел к навесному шкафу и, откинув два крючка, рывком распахнул створки. Около тридцати корешков разномастных книжек.

      «Ого!» – присвистнул Эгин.

      За всю свою жизнь он едва ли прочел столько. Да что там «прочел»! Может, и в руках столько не передержал.

      А вот Ард, похоже, был настоящим книгочеем. Недаром первый, скорее забавный, нежели содержательный донос на Арда поступил из публичного книгохранилища. Он, видите ли, испросил «что-нибудь о раннем, „героическом“ периоде истории Орина». А когда ему ответили, что могут предложить только «Грютские войны» медовоустого Карациттагона, обласканного по обоим берегам Ориса и по обеим сторонам Хелтанских гор, Ард изволил наморщить свой породистый нос и удалился, бормоча «кругом одни враки…».

      Вспоминая этот дурацкий донос, прочитанный месяц назад в кабинете Норо, Эгин направил Зрак Истины на книги Арда.

      О да! Дерево дверных створок действительно надежно хранило их до поры, но теперь, обнаженные, они явили свою сущность. И если верхний ряд и правая половина нижнего были непорочны, то при осмотре левых корешков креветки наконец-то ожили.

      Под их эфемерными панцирями пробежали цепочки малиновых огоньков. Самая крупная встала в шаре вертикально, опустив голову вниз, а две другие составили с ней подобие двухсторонней виселицы.

      Эгин выбрал наугад третью по счету слева книгу – самую тощую и невзрачную – и посмотрел на нее отдельно.

      Цвет огоньков, которыми истекала плоть креветок, изменился на нежно-салатовый. Потом огоньки насытились густой зеленью.

      Эгин хорошо помнил предписания и знал, что должен сделать в этом случае. И все-таки продолжал смотреть, ибо никогда еще ему не приходилось встречать Изумрудный Трепет. И только когда старшая из креветок, став сплошь зеленой и совершенно непрозрачной, неожиданно упала на дно, Эгин наконец очнулся от наваждения и поспешно отвел взор.

      Плохо. Зрак придется менять, потому что вслед за первой очень скоро умрут и две остальные. Придется объясняться перед начальством. Вообще-то, подобный отход от предписаний сам