Боятся ли компьютеры адского пламени. Александр Тюрин

головастиков, – проговорил Данилов непонятные слова. – Что вы имеете в виду?

      – Ничего мы не имеем в виду, у нас и виду-то никакого нет, а находиться в этом производственном помещении даже легавым запрещено. Нечего вам на нас свое драгоценное время расходовать, не злоупотребляйте своей добротой, – гаркнула Кац. – Так что, вперед. Вы на первой палубе блока Фау, можете перенастроить свой инфосканер, если он немного прибалдел.

      Данилов, перед тем как выйти в распахнувшийся люк, полуобернулся и сказал:

      – Спасибо, Кац, спасибо, Блюм. – а потом добавил слова официального прощания. – Спасибо великому Гольдманну за нашу прекрасную встречу.

      – А за разлуку он нам ответит, – шаловливо протянула Блюм. – Прощай, красавчик. Один диктатор ляпнул как-то, что с массой надо обращаться как с женщиной, а я тебе скажу напоследок, что с бабой надо обращаться как с массой.

      А Кац вообще не откликнулась, как будто забыла о нем вовсе. Последнее, что он заметил – лица-то у них не только резче острее, но и как-то значительнее, чем у соларитских богинь.

      И тут Данилов неожиданно подумал, что не знает, как на самом деле выглядят Эльвира, Юкико и Зухра. Ну да, должны быть суперконфетки. Ведь каждое следующее поколение подвергается очередной верификации и коррекции. Этим занимаются наноманипуляторы пекинского гиперкомпьютера и надзиратели-наноботы первого гипера, которые сильны, как самые опасные вирусы и вычищают все самые малые погрешности и отклонения… А может подлинная индивидуальность и есть погрешность? А может одаренность и есть отклонение? И даже во внешней красоте еще как посмотреть, что погрешность, а что яркая особенность.

      «ПОГРЕШНОСТИ НАКАПЛИВАЮТСЯ И В ИТОГЕ ГУБЯТ СИСТЕМУ», – внушительно произнесла совесть. И Данилов, конечно же, был с ней совершенно согласен. Обойдемся без особой индивидуальности у красавиц-солариток. Значит, так надо, чтобы система была устойчивее…

      В любом случае, Юкико, Эльвира и прочие коммунарки также хороши как в математике как и в постели.

      Хороши в математике… Впрочем, в соларитской математике он хреновый специалист, только знает, что для дела от нее никакого толку нет.

      И насчет постели – сам он для солариток словно зараза, поэтому трахаться приходится разве с бабами из рабочих поселков и закрытых зон, тщательно зондируя их перед этим и заметая следы после. Или клади пенис на полку. Кстати, Сысоев явный либерал в половом вопросе, никаких взысканий Данилову за связи с заводскими телками и прочими оторвами не накладывал. Только предостерегал от секс-мимиков и киберсуккубов, которых подбрасывали в сеть извращенцы-хаккеры. В половом-то вопросе Сысоев либерал, однако заметно ежится от смелых разговоров своей подруги Зухры и прочих соларитов. Фридрих Ильич – старый лис и поэтому четко сечет, что за смелостью привилегированных людей всегда что-то стоит. Или распад системы, или какая-то игра на выявление нестойких.

      4. «Кочан против головы»; орбитальный рабочий поселок