Боятся ли компьютеры адского пламени. Александр Тюрин

человека» обратно, туда, откуда он взялся? – впервые подала голос женщина по имени Кац. – Слушай, Блюм, подружка, подхвати чего-нибудь потяжелее и трахни его по башке, а я обратно заповторю его в отстойник. Будет там усами шевелить до второго пришествия своего Гольдманна.

      – Ладно, ладно, – сказала женщина по имени Блюм. – Человека сейчас от страха Кондратий хватит. А ведь он такой красавчик. Жалко будет.

      – Жалко у пчелки в жопке, – отозвалась Кац и отвернулась.

      – Слышь, усатенький. – сказала Блюм. – Мы тут только дерьмо чистим. Пуцфрау, понимаешь ли. Ученые твои, мудодеи, перековыряли все, понимаешь, хромосомы, слепили этих рыбин, отчего производство рыбопродуктов у нас сейчас самое высокое за все историю вселенной. Но рыбки-то гнилые, карпики эти долбаные. Может, ученым вашим липовым только в носу ковыряться надлежит?

      – Послушайте, камрад Блюм, большая часть всех нежелательных мутаций – это дело нелегальных наноботов, скажите спасибо хаккерам-вредителям. – напомнил Данилов.

      – «Послушайте, камрад Блюм», – передразнила Кац. – Блюм, ты не видишь, что ли, это мент, нюхач. Я как на свету его увидела, сразу поняла, что легаш.

      – Ну, легавый тож человек, особенно такой симпампушный. – примирительно сказала Блюм. – Особенно, когда глазки-буравчики закрыты… Эй, усатый, а правда что вам, чистеньким клонам с обычными бабами трахаться запрещено, чтобы породу не испортить? В вас даже психопрограмма заложена: едва на бабу полезешь и сразу понос: выгребай лопатой из штанцов.

      – Ничего они там не испортят. – произнесла Кац, жуя что-то похожее на подметку. – У них семенные канатики в прямую кишку выведены. А у особенно продвинутых в левом яйце вместо половых желез дополнительный гипоталамус стоит. Про некоторые особенности солариток, я сейчас и говорить не стану – чтобы товарищ не слишком расстроился.

      Последняя фраза выглядела совсем клеветнической, но Данилов решил не обращать на нее никакого внимания.

      – Ну, бабы, такое впечатление, что вы ко мне и в задницу заглядывали и яичко щупали.

      – А что, я могу проверить, яички там или уже яичница, – игриво произнесла Блюм и протянула свою крепкую мозолистую ручищу к одному известному месту ниже пояса.

      Мошонка Данилова инстинктивно поджалась и он торопливо заговорил.

      – Да нет же, я не говорю, что виноваты лишь нанохаккеры и прочие отщепенцы. Наука тоже попадается в ловушки, которые повсюду пораставила природа-мать-перемать. Но если бы не ученые и не новые общественно-информационные отношения, человечество сейчас сидело бы по горло в кровавом болоте войн и угнетения.

      – Мы тут такое дерьмо чистим, что почище вашего болота будет, а они там гольдманнские премии получают, – не унималась Блюм.

      – Ничего они не получают, за грубые ошибки первый гипер заставит их отвечать. Случались даже приговоры к высшей мере. – возразил Данилов.

      Тут Кац просто просквозила его негативным взглядом. Она не так проста – видимо знает про дело Миронова,