Украденное лицо. Тара Изабелла Бертон

что в десять вечера она ляжет спать, – говорит она и уходит.

* * *

      – Вот так она поступает.

      Корделия наконец отрывает глаза от книги.

      – Вообще-то, она не такая уж и рассеянная, – продолжает она. – Таково ее чувство юмора. Она думает, что это забавно – поддразнивать меня. И вас.

      Луиза ничего не отвечает.

      – Извините, – говорит Корделия. – Я уже начала заниматься. – При улыбке уголки губ у нее изгибаются.

      Она заваривает Луизе чай.

      – Можете выпить с шоколадом и ванилью или же с фундуком, корицей, грушей и кардамоном, – предлагает она. – Нормального чая у Винни нет.

      Она подает его в замысловато расписанном заварочном чайнике («Он из Узбекистана», – объясняет Корделия. Луиза не уверена, шутка это или нет). Она ставит на стол поднос.

      Корделия забывает чайную ложку, хотя в сахарнице ложка есть, но после второй чашки Луиза понимает, что если она помешает чай, то намочит ложку и испортит сахар. Если она оставит ложку сухой, сахар осядет на дно чашки.

      Луиза потягивает чай без сахара. Она на секунду задумывается, не попросить ли еще ложечку, но нервничает при одной мысли об этом, поэтому вообще ничего не говорит.

      Они выполняют тесты по семантике: какая разница между словами «тусклый», «лаконичный» и «скорбный»? По математике: все виды египетских треугольников и плоскостные фигуры различных начертаний. Корделия верно отвечает на все вопросы.

      – Я собираюсь в Йельский университет, – говорит она так, словно это уже решено. – А потом в университет при римском понтификате для получения степени по теологии. Я намереваюсь стать монахиней.

      Затем:

      – Извините.

      – За что?

      – Я вас подначиваю. Не надо этого делать. Хочу сказать… я действительно хочу стать монахиней. Но даже и так.

      – Ничего страшного, – отвечает Луиза.

      Она выпивает еще чашку несладкого чая с фундуком, корицей, грушей и кардамоном.

      – Я чувствую себя виноватой, – продолжает Корделия. – В том, что держу вас здесь. Вообще-то, репетитор мне не нужен. Не огорчайтесь… я в том смысле, что вы прекрасно знаете свое дело. Извините. Просто… я все это уже знаю. – Она пожимает плечами. – Может, Винни и вправду очень хочет, чтобы вы были моей сиделкой. Только… к десяти она не вернется.

      – Ничего страшного, – отвечает Луиза. – Полагаю, ты сама знаешь, когда тебе ложиться спать.

      – Дело не в этом. – Корделия снова улыбается своей странной полуулыбкой. – Винни же за все платит.

      Корделия с Луизой молча сидят на диване до шести утра. Корделия надевает домашний халат, покрытый кошачьей шерстью (кошки нигде не наблюдается), и читает изданную в бумажной обложке книгу Джона Генри Ньюмена «Апология своей жизни». Луиза углубляется в завлекательные статейки с портала «Мужененавистничество» у себя в телефоне.

      Она очень устала, но хочет получить четыреста пятьдесят долларов куда сильнее, чем хочет спать.

      Лавиния возвращается