Машина до Килиманджаро (сборник). Рэй Брэдбери

церкви, ни священников среди облаков.

      – В те времена все было иначе, – заверил его Нолан.

      – Я и Тиоухи, – сказал Флэннери, – отнесем этих демонических богов ко мне. Так, Тиоухи?

      – Так!

      И они пошли дальше по коридору, останавливаясь у каждой следующей картины, словно на экскурсии в музее, и по очереди предлагали свои услуги, чтобы отнести к себе домой сквозь снежную ночь рисунки Дега и Рембрандта или большие картины голландских мастеров, пока не оказались перед скверным портретом, написанным маслом и висевшим в алькове.

      – Это мой портрет, – пробормотал старик, – сделанный ее светлостью. Оставьте его здесь, пожалуйста.

      – Иными словами, вы хотите, чтобы он сгорел в Большом Пожаре? – удивился Нолан.

      – Ну а вот следующая картина… – сказал старик, сделав несколько шагов вперед.

      Наконец долгое путешествие завершилось.

      – Конечно, – вздохнул лорд Килготтен, – если вы действительно хотите все спасти, то в доме еще есть дюжина уникальных ваз эпохи Мин…

      – Их стоит коллекционировать, – заметил Нолан.

      – Персидский ковер на полу…

      – Мы свернем его и доставим в дублинский музей.

      – И изысканная люстра в главной обеденной зале.

      – Ее следует спрятать, пока не закончатся Неприятности, – сказал Кейси, который уже изрядно устал.

      – Ну что ж, – сказал на прощание старик, пожимая каждому руку. – Может быть, вы начнете прямо сейчас? Хочу заметить, что вам предстоит тяжелая работа – спасти эти сокровища для нации. А мне нужно несколько минут вздремнуть перед тем, как придет время переодеваться.

      И старик удалился на второй этаж.

      А четырнадцать поджигателей озадаченно наблюдали за тем, как он уходит.

      – Кейси, – сказал Блинки Уаттс, – в твою маленькую головку не приходила мысль, что только из-за того, что ты забыл спички, нам придется работать всю ночь?

      – Господи, где твое чувство эсс-тетики? – воскликнул Риордан.

      – Заткнись, – угрюмо бросил Кейси. – Ладно, Флэннери, ты возьмешься за этот конец «Сумерек богов», а ты, Тиоухи, – за дальний, где девушка получает то, что ей нужно. Ха! Поднимайте!

      И боги, безумно озираясь, оказались в воздухе.

      К семи часам большая часть картин была вынесена из усадьбы и поставлена на снегу; вскоре им предстояло отправиться в разные дома. В семь пятнадцать лорд и леди Килготтен спустились вниз и направились к машине, а Кейси быстро выстроил свою команду так, чтобы леди не увидела, что здесь происходит. Парни приветственно покричали вслед уезжающему автомобилю. Леди Килготтен слабо помахала в ответ рукой.

      С семи тридцати до десяти почти все картины по одной или по две были унесены.

      Когда осталась последняя, Келли остановился возле темного алькова и с беспокойством взглянул на портрет старого лорда, написанный леди Килготтен. Он содрогнулся, решил проявить гуманность и забрал картину с собой в ночь.

      В полночь лорд и леди Килготтен, вернувшись домой с гостями, обнаружили