Дело Бронникова. Наталья Громова

сна» «…были антисоветскими по своему содержанию и направлению. Каждая вещь написана в индивидуалистических, упаднических и пессимистических тонах».

      Произведения М.Н. Ремезова были квалифицированы как контрреволюционные. Автора объявили врагом советской власти и обвинили в фашистской и антисоветской агитации, то есть в преступлениях, предусмотренных по ст. 58–10 УК.

      М.Н. Ремезов виновным себя признал.

      Приговор получил легкий: выселение из Ленинграда, лишение права проживания в 12 пунктах и Уральской области на три года, прикрепление к определенному месту жительства.

      Был выслан в Тамбов, через год получил разрешение поселиться в Малой Вишере. Продолжал писать. Создал своеобразный трактат об искусстве «Письма о реализме»[75]. Каждое из девяти писем имеет адресата: Михаил Ремезов обращается к давним друзьям – к Николаю Ефимову, к Татьяне Шишмаревой, Василию Власову, Григорию Ягдфельду… Одно из писем пишет к своей жене Валентине Ремезовой: «Одержимый манией проповедования и оказавшись без аудитории, я начал писать эти письма. Все творческие отходы (стихи, отрывки, страницы из дневника) я прокладывал между письмами. Смешно считать их образцами нового стиля: это не более как антракты».

Давай жизнь

      Давай, давай хорошую жизнь.

      Много бананов и молока.

      Женщину

              с белым лицом.

      Давай

              выкинем Пруста в окно.

      Много дорог,

          а луна —

                   одна,

                       и под ногами

                                         дно.

      Подумай: завтра начнется война —

      что тебя, что тебя ждет впереди?

      Ты ведь

               совсем

                         один.

1933* * *

      Шаги и дни. И больше ничего.

      И сон. Меня сопровождает детство.

      Нечаянно я сохранил его

      Бесценное и легкое наследство.

      Какой подбор запретов и угроз!

      Гремят ключами, запирают двери,

      Молчат. Но я отказываюсь верить,

      что это жизнь и что она всерьез.

      Игра, игра. Стою над тишиной.

      Ручные люди. Одичалый камень

      и прошлое. Но не тревожить память,

      Но не терять улыбку. Решено.

1933* * *

      Какая непохожая природа!

      Морозный воздух, дряхлая вода,

      Заборы, звезды, ветер в огородах.

      Пришел февраль – и это навсегда…

      …Вот женщина. Но разве в этом дело?

      Подчеркнуто одета, в меру зла,

      Садилась рядом, пальцами скрипела,

      И ты был рад, когда она ушла.

      А вот слова: Придумай и забудь.

      Не то опять увидишь за словами

      разношенную, как халат, судьбу

      и годы верного существованья.

      И вот художник. Есть закон пути.

      Но бедствовать налево и направо,

      забыть искусство, унижаться,

75

Этот трактат в начале 1980-х гг. был помещен в самиздатовский журнал «Часы»: Ремезов М. Письма о реализме (1933) // Часы. 1982. № 36.