Здесь и сейчас. Татьяна Михайловна Василевская

– Италия, Франция, Бельгия. Михаил немного погрустнел. Ему не жалко было денег – их просто неоткуда было взять. И у него, и у родителей денег больше не было. Выручил Димка. Он обратился за финансовой поддержкой великого события к своим родителям.

      По возвращении из путешествия, Михаил подсчитал общую сумму долгов и слегка ужаснулся. Сумма была кругленькая, ого-го какая кругленькая. Пришлось новоиспеченному молодожену поднажать на работу. В течение трех с лишним месяцев, он брался и за оформление фирм «под ключ», то есть сам делал все от начала до конца – готовил документы и потом носился по разным инстанциям, оформляя их, получая бесчисленные подписи и разрешения. Брался за переводы – художественные, технические, маразматические. Вообще за любую работу, хоть как-то соответствующую его знаниям и умениям, за которую более-менее сносно платили. На месяц он еще, дополнительно, оформился помощником нотариуса. Знакомый нотариус попросил выручить, и просьба пришлась, как нельзя кстати, платили там неплохо, но работы был завал. Свою приходилось делать по ночам. Через три с половиной месяца долги были возвращены. Михаил за это время несколько похудел, побледнел, испытывал постоянное недосыпание, так как, что бы все успеть, по ночам приходилось работать довольно часто, можно сказать регулярно. Но впереди была долгая, наполненная счастьем семейная жизнь, и что, по сравнению с ней, с целой жизнью, значили временные трудности и небольшие жертвы? А молодость, и крепкое здоровье, позволили перенести эти самые трудности более-менее легко. Рассчитавшись с последним «кредитором», радостный супруг повел любимую жену в ресторан, отметить. Лида нежно улыбалась мужу и смотрела зелеными глазами в его, полные любви и счастья.

      Неделю спустя, сидя за завтраком, напротив посвежевшего и пришедшего в себя за это время Михаила, Лида тяжело вздохнула.

      – Что случилось? – встревожился он.

      – О! Даже не знаю, как сказать, – глаза у нее были ужасно печальные. У Михаила даже дыхание перехватило – что-то страшное случилось! Внутри все сжалось и похолодело.

      – Лида! Мы же договорились говорить друг другу все, – нежно глядя на жену сказал он, пытаясь скрыть охватившую его тревогу.

      – Миша, скоро зима, – она вздохнула еще раз, еще более тяжело и печально. Посмотрев в окно, за которым сентябрь ласково освещал землю полупрозрачными не жгучими, а по-осеннему, чуть теплыми лучами солнца и золотил листья на деревьях, она тихо сказала дрожащим от сдерживаемых слез голосом: – Понимаешь… У меня никогда… никогда не было шубы. Я очень хочу шубу… – последние слова она прошептала чуть слышно, очевидно, совершенно смутившись собственным признанием.

      Лида посмотрела на мужа огромными по-детски наивными, несчастными глазами полными слез. Михаил ощутил прилив нежности, любви и грусти, от того, что его любимая женщина, всю жизнь была вынуждена обходиться без шубы. Ужас! С его-то точки зрения это, конечно, ерунда. Он-то без шубы обходится и не страдает. Но он мужчина. А она – ангел,