Конфуций и Вэнь. Георгий Георгиевич Батура

в известном переводе Джеймса Легга (James Legge). Как мы уже объясняли, справа в этом иероглифе поставлен древний знак шан. Второй важный иероглиф – это цзу (БКРС № 953) – «предок», «пращур», «праотец». Это, если так можно выразиться, «главный» иероглиф древних иньцев для обозначения ушедших из жизни предков, которым приносились жертвы. В более позднем языке он стал обозначать грамматический союз «и» или наречие «еще», «пока» и т. д., причем, произношение его поменялось. Во всех традиционных переводах Ши цзин этот древний иероглиф «предок» ошибочно переводится как союз «и».

      Целесообразно привести мнение того же Н. Т. Федоренко – а он является признанным знатоком вэньяня и всей древнекитайской поэзии (в том числе Ши цзин) – о тех трудностях, с которыми сталкивается любой переводчик, приступающий к переводу древнекитайских текстов (там же, стр. 152, 155, 156):

      Сложности расшифровки древнекитайского текста <…> вызываются также тем, что в процессе переписки допускались искажения, описки, замены одних иероглифов другими, нередко с одинаковой фонетикой, но разной семантикой. Наконец, по разным причинам во многих древних памятниках возникали иероглифические лакуны, которые в различные эпохи заполнялись не методом научной реконструкции текста, а скорее по наитию комментаторов, как то подсказывалось им не только эрудицией, но и субективностью их воззрений. <…> «Шу цзин» и «Ши цзин», отмечает крупнейший китайский ученый Ван Го-вэй, – книги, которые привык штудировать каждый. Но из книг конфуцианского канона они наиболее трудны для чтения. В «Шу цзине», замечает он, не поддается толкованию до пяти десятых его объема (т. е. ровно половина! – Г. Б.), а в «Ши цзине» – одна-две десятые (явно заниженная оценка – Г. Б.). Эрудиты со времени династии Хань и Вэй давали их тексту насильственное, притянутое толкование, которое так и не приводило к ясности. Отсюда исследователи приходят к убеждению, что и прежние ученые не умели правильно прочитать древнекитайскую иероглифику, не понимали смысла документов. <…> Сопутствующее значение слов настолько неопределенно и расплывчато, что при фразеологическом построении они могут выступать в самом различном смысловом сопоставлении. Это нередко приводит к тому, что текст легко поддается диаметрально противоположной интерпретации.

      Тот текст Ши цзин, которому в прямом смысле слова поклонялся Конфуций, представлял собой древний религиозный сборник, специально созданный для человека, практикующего Жэнь с целью получения опыта Вэнь. В раннем Чжоу таким человеком, как правило, был цзюнь цзы – молодой аристократ, вставший на путь чжэ Дэ. Эта книга означала для древнего китайца намного больше, чем, например, Псалтирь для древнего еврея. Она была в прямом смысле слова «Евангелием» Раннего Чжоу. Первоначальный Ши цзин представлял собой небольшой сборник глубоких и поразительно талантливых медитативных текстов, способствующих погружению человека «в самого себя», – так, чтобы найти незримую дорогу к миру благих