Не только еда. Книга первая. Часть первая. Виктор Николашин

будет потом вниз уйти, а там Ока и Новгород, да и негоже такой простой без руководства каторге давать. А дела были тёмные. Люд лютовал, опричники ярились, морок корчил царя Ивана. Зло, его дедом со старьёвщиками привезённое, через Русское море перешло и здесь теперь обосновалось, встало на Москве. Сначала слабое, силу набрало и с ума его свело. Опричников наплодил, на Новгород с ними ходил, разорил и погубил Новгород, ограбил веси новгородские на три дня конного похода, а по пути разорил и опричнил Тверь, Клин и Торжок. Литовские лазутчики подбросили донос на то, что Новгород измены хочет. Митрополит Всея Руси Филипп не стал благословлять этот поход, и тогда по приказу царя Ивана Малюта Скуратов задушил его прямо в келье.

      В Новгороде Иван особенно лютовал. Опричники его совсем облик человеческий потеряли. Обливали новгородцев смолой, поджигали и бросали в Волхов. Младенцев жарили в муке, привязывали к матерям и топили в реке, чтобы выпытать у мужей и отцов, где что ценного может быть спрятано. Бывало, царь Иван лично за санями своими девок голых по улицам волоком привязывал и таскал, пока не умрут. Опричники не щадили никого. Горе горькое летало над городом. Стон над Новгородом стоял.

      Сына он своего убил. Зверствует. Бояр в медвежьи шкуры обшивает и собаками травит. «Обшить медведно» называется. Поруха шла по Руси, мор и нищенство великое.

      Но Фёдору не нужна была Москва. Фёдору нужен был курганный лес в Одинцово. Полтысячи лет – начиная с Вятичей – там курганы рыли, ставили да грабили, да хоронить везли туда, да после мора туда телегами свозили, и место то было проклято. Сотни курганов, забытых, разграбленных, ушедших с старости под землю, стояли там поганой россыпью нечисти и беды.

      Именно там зло людское на Руси и обосновалось. И Фёдору нужно было именно туда.

      Он ещё раз внимательно посмотрел на карту, на которой был отмечен нужный ему курган. Ему нужно было как можно более точно запомнить расположение. Карта была сложная. Пергаменту была сотня лет, и все эти годы не пошли ему на пользу. Усложнялась задача ещё и тем, что предположительно курганов было три, и в каком именно кургане лежит искомое, было неизвестно. К тому же в карте были метки о том, что было полтысячелетия назад, и определиться на месте нынче было бы затруднительно.

      В дверь постучали.

      – Зайди! – повелел боярин.

      Дверь открылась, и в неё вошёл десятник самострельщиков, придерживая висящий на боку для удобства поясной крюк, чтобы не зацепиться за дверной косяк. Фёдор два десятка самострельщиков взял, не любил он пищали, баловством считал, да и лазутчик из пищальника не выходит, а надо было время от времени и разъезды по берегу пускать. А по три самострельщика на каждый берег пускать да менять их лодками – так, пока супротив течения плывёшь, – и знаешь всё, и лишние глаза закрыть можно без шума особого, прямо сквозь шлем или даже кованную грудную доску одетого на кольчугу зерцала, даже за сто шагов, а простого хороняку – так и за двести-триста, а навесом неприцельно ежели – все четыреста шагов болт брал. И самое главное – из него самострельщики били не в