Не только еда. Книга первая. Часть первая. Виктор Николашин

перестаёт получать обычный дневной объём информации и на краткий момент начинает воспринимать происходящее в приливе. Это состояние называется «берег». Потом разум вырубается, и баюшки-баю. Но ты не рубанулся, а нырнул в литораль. И теперь ты «кобальт». Ясно?

      – А почему «кобальт»?

      – Да потому, что это гномы были такие, жили в абсолютной темноте, как ты, когда только нырять научился. А теперь повтори, что усвоил.

      – Ну, реальный мир называется «земля», – начал перечислять Вятич. – Это место – «прилив», дальше – «отлив», а ещё дальше – «омут». На земле – живые, в омуте – мёртвые. Я нырнул с «берега» в «прилив», и теперь я «кобальт».

      – Отлично! – кивнул Водитель. – Не такой уж ты и тупой. А теперь запомни: кобальтов жрут. Пачками.

      – Кто жрёт? – вздрогнул Вятич.

      – Да все кому не лень! К тебе вот, например, чуть не припёрлась простая областная лярва, которую ты сам позвал, – собеседник хмыкнул и добавил: – Прости за пошлый каламбур. Но сейчас это не важно. В следующий раз расскажу. А ещё на них подсаживаются. Поэтому всегда закрывай зеркала и закутывайся в толстое одеяло. Люди фонят на сантиметр-два от тела, через толстое одеяло их не учуять. И помни: лярва – это ещё не самое худшее, там и пострашнее есть. А умерев во сне – умираешь и наяву.

      – А как же бессмертие души? – удивился Вятич. – Душа же бессмертна!

      – Это спорная концепция. Экклезиаст бы с тобой не согласился. – возразил Водитель и, достав из кармана смартфон, открыл на нём какую-то заметку. – По Библии «И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душою живою». А у Экклезиаста «И возвратится прах в землю, чем он и был; а дух возвратился к Богу, Который дал его», то есть дал – забрал, пожил – и будет. Да и у пророка Иезекииля чётко сказано: «Душа согрешающая, та умрёт». Заметь, не в Ад попадёт, а тупо подохнет. Так что в Библии со смертностью души всё нормально. Нет, она, конечно же, бессмертна, если её не кантовать и хранить в сухом и тёплом месте, только это не означает, что её никто не может принудительно завалить. Я не слишком примитивно изъясняюсь?

      – А как же… – начал было спрашивать Вятич, но собеседник его перебил:

      – Потом теология, сейчас некогда. Время на исходе. Далее, всегда одевайся. Подсознание запоминает, в чём ты нырял, и в это ты и будешь одет, когда в приливе очутишься. Но если ты с девушкой красивой нырнуть надумаешь, то её, естественно, можешь не предупреждать! – хохотнул собеседник. – А теперь – про выныривание. Мы сейчас у меня в коробке. Коробка – это такое место, которое тебе очень хорошо знакомо. Оно как бы уже в приливе, но всё ещё у тебя в подсознании. Когда ныряешь – ты должен чётко представлять его, с точностью чуть ли не до соринки, и тогда ты подцепишься к образу этого помещения. И тогда ты из «кобальта» станешь «мишкой», и всё значительно упростится.

      – А почему «мишка»? – поинтересовался юноша.

      – Сначала о коробке. Дверь обязательно должна быть изначально закрыта. Подойти, попробуй входную дверь в эту комнату открыть.

      Вятич