Джихад по-русски. Лев Пучков

в таких случаях у обычных людей, не обремененных комплексом снобизма, активно отдыхал с друзьями юности где придется: преимущественно в демократичном спортзале с сауной родного НИИЖТА и на квартирах у своих однокашников, успевших обзавестись семьями, но состояния не сколотивших ввиду недостаточной пронырливости.

      На одной из таких квартир гостя и познакомили с Ибрагимом. Как он там вообще оказался и по какому случаю, Саша так и не мог припомнить, но факт, что ласковый проныра-ингуш полюбился ему с первого взгляда. В отличие от второго близкого человека Ирины – девственно-невежественной Вики, для которой «Пышка» Мопассана стала в 37 лет божественным откровением, наш парень в далекой юности книжки почитывал и кое-какие аналогии, почерпнутые в беспорядочно употребленном литературном бедламе, пронес через всю жизнь.

      Бывает так, что литературный персонаж, пересекшийся с нашим пылким юношеским воображением, оставляет в душе неизгладимый след своего первоначального воздействия независимо от нашего возмужания – умудрения – оскептицизмивания – этакое пестрое пятно на сером фоне жизни, стереть которое под силу разве что полному сумасшествию или смерти. Эти яркие впечатления юности мы бережно храним, лелеем и связываем с ними – порой неосознанно, безотчетно – либо лучшие минуты нашего прошлого, либо навсегда запавшие в память, не поддающиеся описанию идеалистические образы. Вот и у Саши такое было: лично с ним не связанные и ничем в принципе не опосредованные, но навсегда оставшиеся в душе романтические островки тревожной юности, берега которых с течением времени не размыли окончательно мутные воды реки бытия.

      Особенно впечатлил и запомнился Ибрагим Оглы из «Угрюм-реки». Как сложились их отношения с Прохором Громовым, Саша помнил смутно (а зря! Надо было мораль извлекать, а не заглатывать впечатления…), но образ Ибрагима отчего-то навсегда остался в его большом таежном сердце.

      Ибрагим! Как только ингуша представили, в воображении Саши тут же мелодично зазвенела ассоциативная цепочка, накрепко сковавшая того, Прошкиного, Ибрагима с нонешним. Такой же здоровый, волосатый, наглый, как танк, и страшно обаятельный – шалые разбойные глаза (щас зарэжю, ссс-ким башка дэлать будим!!!), обещавшие беспощадную месть врагу и преданность другу до последней капли крови. Правда, насколько помнил Саша, тот Ибрагим был черкесом, но это мало меняло суть дела. Ибрагим умел дружить с кавказской широтой и щедростью, умел любить и ненавидеть. Сильная, яркая натура, сильные чувства… По ходу дела выяснилось, что он в свое время также окончил НИИЖТ – только пятью годами позже Саши – и занимался в Новосибирске сходным бизнесом, связанным с ГСМ.

      Долго рассусоливать не будем – погуляв в городе детства, Александр Евгеньевич забрал ингуша в Москву. Земляк, душа-человек, обязан по гроб, что вытащил в столицу и поднял в положении: вот сколько мотивов сразу. Национальность для бывшего инженера-путейца роли не играла – воспитанный в духе сибирских