Джихад по-русски. Лев Пучков

огорченно констатировал «притертый». – В смысле, совсем. Конечно, с пробитым легким так тужиться… А смотри – пацан. Вон, писюн видать…

      – Оно не дышит, – пробормотал Антон, растерянно покачивая в руках осклизлый комок синевато-багровой плоти и рассматривая пуповину, тянувшуюся неэстетичной кишкой от этой плоти в недра мертвой матери. На гомон спешивающихся казаков, направлявшихся от притормозивших чуть выше машин к месту происшествия, он не обратил решительно никакого внимания. – Оно это – того… Че делать-то, акушер?!

      – Ё-пэ-рэ-сэ-тэ! – пробасил подоспевший атаман с автоматом на изготовку. – И че вы тут, нах, устроили?!

      – Погоди!!! – яростно крикнул Антон. – Не видишь, что ли?! Я убил его мать! Ты понял? А теперь оно – того… Оно же орать должно… Че делать, акушер?!

      – Отсосать надо, – угрюмо буркнул атаман, окидывая местность мимолетным взором и понимающе сводя лохматые брови на переносице. – Да-а, вот это, нах, тебя угораздило, бляха-муха…

      – Чего надо? – непонимающе уставился Антон на шурина. – Не понял?!

      – Не орет, нах, потому что забито у него все, – пояснил атаман. – Нос, рот… Отсосать надо. Да чо ты, нах, его так держишь! Ты его еблищем вниз разверни!

      Антон неловко развернул дитя лицом вниз, не раздумывая присосался к носоглотке и в три приема удалил забившую дыхательные пути слизь, сплевывая на дорогу – о брезгливости в тот момент он как-то не думал.

      – А теперь – поджопник, – поощрительно крякнул атаман. – Давай, давай!

      Антон сочно шлепнул по сморщенной дряблой заднице ребенка, примерился было дать еще шлепок… Дитя всхрапнуло, заглатывая первую порцию воздуха, сипло заперхало и огласило окрестности молодецким взвизгом.

      – Во! – одобрительно крякнул атаман, доставая нож и перерезая пуповину. Затем ловким движением – будто всю жизнь только этим и занимался, завязал пупок под самый корень. – Одним чеченом больше… И чо ты с ним собираешься делать?

      – У Татьяны молоко… Ну, кормит же она, – сбивчиво пробормотал Антон, ощущая вдруг во всем теле внезапно навалившуюся безмерную усталость. – Или в райцентр… А там видно будет…

      – Совсем сдурел? – вскинулся атаман. – Чечена в дом взять? Тебя чо, нах, – по башке треснули, нах?! Не, ты гля на него – гинеколог фуев! Те зеркало поднести? Рожа светится, нах, будто сам родил!

      Антон пожал плечами, удивляясь сам себе. Конечно, ситуация более чем странная. Пес войны, с задубевшей от своей и вражьей крови шкурой, умудрившийся выжить в непрерывной пятилетней бойне и отправивший на тот свет не один десяток супостатов… дал жизнь сыну врага. И бормочет что-то насчет взять в дом… Чушь какая-то! Но может ли кто из его боевых братьев похвастаться, что когда-либо был в таком положении? Нет, разумеется! Война – не роддом, смотри выше. И кто его знает, как повел бы себя сам атаман, окажись он на месте своего примака…

      – Ладно, ладно, – примирительно буркнул Антон. – Разберемся как-нибудь… – и мотнул головой в сторону