Эвакуатор. Дмитрий Быков

всех только жалко. Ничего другого ведь нельзя испытывать, если смотреть с известной высоты…

      – Да. Очень интересно. Подожди, но это самое… – Катька всегда ощущала неловкость, не только говоря, но и думая на эти темы. – Ты же почти ничего не делал.

      – Я очень много всего делал, но это не сводилось к примитивному шевелению туда-сюда.

      – И что это было?

      – Ну… все тебе расскажи… Это был наш специальный способ.

      – А… Ну да. Короче, мне пора.

      – Ты что? – вскинулся он. – Лежи!

      – Нет, Игорь, мне серьезно пора.

      – Ты что, не можешь остаться?

      – Пока не могу.

      – А соврать что-нибудь? Завтра воскресенье, в конце концов. Ты могла заночевать у подруги.

      – У меня нет подруг. То есть таких, у которых я могу заночевать.

      – А Лида?

      – Не говори ерунды. Он отлично знает, что Лида с Борей каждые выходные уезжают на дикую природу.

      – Господи, ну к родне поехала…

      – Ты что, как моя дочь? Не можешь без меня заснуть?

      – Теперь не смогу. Ты знаешь, как у нас это серьезно? У нас кто раз это делал с женщиной, тот уже один быть не может. Все равно что руку оторвать.

      – Ладно, пусти. Честное слово. Я тебе клянусь, что завтра чего-нибудь придумаю и мы куда-то пойдем.

      Она уже злилась, потому что ей было невыносимо тревожно. Прошло часа три, наверное, как она приехала сюда… было ведь уже пять… значит, сейчас около девяти, надо позвонить домой и что-то наврать – но как раз звонить от него домой она почему-то не могла, да и не была уверена, что сможет врать достаточно беспечно. Ладно, по дороге чего-нибудь изобретем. Самое противное, что сейчас надо ехать домой. Ему-то хорошо, он останется здесь, а ей переться через всю Москву с пересадкой на кольце, – требовалось страшное усилие, чтобы встать, отклеиться от него, одеться (всегда терпеть не могла одеваться, со школы, с треклятых зимних пробуждений, при воспоминании о которых и теперь неудержимо накатывал озноб и нервная зевота), и она уже сердилась на него за то, что он останется здесь, в своем раю, а она из него уйдет и весь вечер вынуждена будет притворяться.

      – Я тебя отвезу.

      – Лежи.

      – Нет, что ты… – Он уже встал и натягивал джинсы.

      – Я тебя серьезно прошу, останься тут! Не хватало мне еще в дороге мучаться, а потом в подъезде переключаться… Я пока буду ехать, как раз от тебя отойду.

      – Слушай, мне так не нравится. Ты будешь ехать, я буду тут представлять, как ты едешь, и сходить с ума.

      – Ну представлял же ты раньше, как я еду…

      – Дура, то ведь раньше! А теперь совсем другое. Теперь я чувствую все, как ты. У вас что, не так?

      – Нет, у нас не так. У нас если бы было так, то половина населения чувствовала бы одинаково, потому что все со всеми.

      – Почему, это же потом проходит. Это только пока любовь, а потом ж-жах – и все. И не чувствуешь. Как лампочку выкрутили. Это значит, прошло.

      – Господи, ну хоть сейчас не выдумывай. Ты представляешь, до