Посёлок. Кир Булычев

и в эту ночь почти не спал, или ему казалось, что не спит. Кто-то громадный прошел неподалеку, застилая голубой свет утра. Потом сразу стало холоднее – поднялась коза и пошла искать себе пропитание. А потом Олега укусила блоха. Откуда она взялась, непонятно. Может, пряталась в одежде или в козлиной шерсти.

      У снежной блохи особенный укус – ни с чем не спутаешь. Этот укус безнадежен, как смерть. Можно плакать, кричать, звать на помощь, но никто не поможет. Все происходит по часам. Сначала укус – укол, холодный, словно под кожу загнали льдинку, и это ледяное жжение острое, такое, что человек сразу просыпается и замирает в ужасе и бессилии. И потом ничего – целый час ничего. И вдруг человек теряет разум – это происходит одинаково со всеми: с умными, глупыми, маленьким, стариком. На полчаса, на час человек оказывается во власти кошмаров. Старый говорил, что, будь у него микроскоп, он бы легко с этой болезнью справился – понял бы, как возбудитель действует на нервную систему… Человек начинает буйствовать, он становится диким, он никого не узнает, он может убить самого близкого и потом ничего не будет помнить. Когда в поселке был первый случай этой болезни, никто не знал, что произошло. И еще было несколько страшных случаев, пока не поняли, что с блошиной лихорадкой не надо бороться – надо связать больного, спрятать его подальше и просто ждать, пока буйство пройдет и он вернется в сознание. Вот и все. Когда-нибудь, когда научатся лихорадку лечить, это будет иначе. А сейчас выход один… И если в поселке случается, что кого-то укусит снежная блоха, он сам спешит к людям и просит – свяжите меня! И в этом есть что-то ужасное. Человек еще здоров, он рассуждает и понимает, как обреченный на смерть, что пройдет еще несколько минут – и он исчезнет, а вместо него возникнет злое, бессмысленное существо. И каждый видел, как это случается с другими. И каждому стыдно думать, что это случится с ним. Потому, когда Олег почувствовал холодный укус блохи, он проснулся сразу и сразу поднял остальных.

      – Дик, – сказал он виновато, – прости, у тебя веревка далеко?

      – Что? – Дик вскочил, начал шарить руками в темноте.

      Рассвет только начинался. Томас прохрипел во сне, но не проснулся.

      – Ой, горе какое! – запричитала Марьяна. – Тебя блоха укусила?

      – Только что.

      Дик зевнул.

      – Мог бы не спешить. У тебя час времени, как минимум час.

      – Бывает и раньше, – произнес Олег. – Так неудачно получилось.

      – Да, еще этого не хватало, – согласился Дик.

      – Я тебя накрою одеялом, – предложила Марьяна. – И посижу рядом.

      – Эх, – сказал Дик, разыскивая веревку, – опять вовремя не выйдем.

      – Ну, это же пройдет, – ответил Олег.

      – После припадка часа два лежать, не меньше, по себе знаю, – произнес Дик.

      Он не сердился на Олега, он был зол на судьбу, на сплошные неудачи этого похода.

      Ощущение холода в бедре, куда укусила эта блоха, не пропадало, Олег все время ощущал укус и представлял, как отравленная крошечной капелькой яда кровь течет, пульсируя, к мозгу, чтобы напасть на него и лишить