Лис, который раскрашивал зори. Нелл Уайт-Смит

я ходил по городу, я всегда придумывал что-нибудь новое, что подходило бы именно для сегодняшнего неба. Это развлекало меня и всегда помогало не скучать. Если я не думал о небе, то я начинал подозревать, что я туда больше никогда не поднимусь, а меня это пугало. Всегда пугало, с раннего детства, когда я даже не знал, зачем мне туда надо.

      Добрался я до бара – заря кончилась. Началась белая ночь. Я вошел внутрь: дыма тут было – хоть спать на нём ложись. Я помахал рукой, хоть как-то разгоняя табачный туман, а бариста Хейла решила, что я отдаю ей знак приветствия. Она всегда мне старалась грубить – это у неё шло за кокетство:

      – Тебя, драная шкура, мастер Койвин искал, – кинула вместо приветствия она.

      – И тебе добрый вечер, Хейла, – я забрал бутылки со стойки, – ты запомни, наконец: он мне господин Койвин, не мастер. Он не оператор дирижабля, а сотрудник ПОРЗа по административной части. То есть начальник, но не мастер. Запомнила теперь?

      Хейла мстительно ухмыльнулась в ответ. В следующий раз опять назовёт его «мастер» и посмотрит на мою реакцию. Она сама по себе мелкая. Чтобы казаться выше, делает хвостик на самой макушке, а когда вот так «сердится», смешно раздувает крылья носа. Когда она поднимает волосы, хорошо становятся видны её механические уши, и всё это вместе смотрится забавно. Я всегда с ней разговариваю в полтора раза медленнее, чем обычно, и всегда с покровительственной приветливостью. Это у нас с ней такое обыкновение.

      – Короче, давай к нему, – с деланной суровостью велела она. Постоянно пыталась она мной командовать. Дивен часто шутил, что это, вероятно, неспроста. Вполне может быть, но я был моногамен, занят последние семь лет и планировал распространить это состояние на всю оставшуюся жизнь.

      – Ты передала? Спасибо, – ответил я ей терпеливо и направился из бара вверх, в часовую комнату, – я тебя услышал. Всего наилучшего.

      – Я передам по сети, – это Хейла бросила мне вслед как угрозу.

      – Ничего не говори никому, красотка.

      Я ушел. Подниматься к Дивену всегда очень скучно. Нужно подниматься, и подниматься, и подниматься… но потом всегда в итоге достигаешь часовой комнаты, а там почти безвылазно находится затворник Дивен, так что это того стоит. Дивен из тех котов, что домоседы – он очень редко выходит из зоны своего комфорта. Но есть у него какая-то искорка промеж ушей, общая для всех оборотней. Непоседливость. За эту искорку я его и терплю, зануду драного, а он, наверное, и не знает о ней.

      Ну вот, Дивен находился на месте, я вместо приветствия поставил ему на рабочий стол пару бутылок, открыл первую из своих и пошел смотреть на город с высоты башни. Низковато, конечно, но выше точки в городе не существовало.

      Болтали мы сначала о том да о сём. Он мне напомнил, что его Луна (то есть время лунного цикла года, когда он может в любое время перекидываться из одной ипостаси в другую) почти закончилась. Моя Луна, кстати, была в полном