Лис, который раскрашивал зори. Нелл Уайт-Смит

одежды и ликровых клапанов, шума транспорта – фырчащих паром трамваев, поднимающихся между слоями вверх лёгких платформ и карабкающихся по домам многоточечников; случайно упавший на мостовую зонт, открывшаяся в шумное заведение дверь – здесь уличная ссора, тут – звон вендингового аппарата, в рожках фонарей с характерным шипением прогорает газ, освещая спешащих по своим делам жителей, мелкие големы, обслуживающие дома, чистят водостоки и фасады, шуршащим поветрием перемещаясь между открывающихся со щелчками окон, даже лисьи линии, которые многим казались беззвучными, на самом деле еле различимо гудят, создавая фон этому многоголосью.

      Ройри уже помотало по миру, он был во многих крупных городах, и во всех он слышал эту неумолкающую песню города. И во всех городах мира она казалась ему кашеобразной, нестройной. Другие города звучали, как расстроенные инструменты. В них у Ройри постоянно побаливала голова – он мучительно пытался выискать гармонию в их звучании. Специально он этого не делал, но и избавиться от этого стремления не мог.

      Девятая Гора стал для Ройри глотком чистого воздуха. Девятая Гора был звучащим инструментом. Нет, идеален город не был, но он играл свою песню. Причины этого особенного звучания Ройри не знал, быть может, оно крылось в том, что преимущественно здесь жили големы и механизмы. Чем больше рос город, чем больше он стремился в высоту, чем глубже въедался в стены безразличного камня, тем лучше он звучал.

      Спустившись под мост над лисьими линиями, Ройри сел на камень и свесил вниз ноги, глядя на то, как бесконечным потоком плывут по воздуху однотипные разноцветные, но блёклые контейнеры.

      Он хотел бы сыграть для города его собственную песню. Сделать так, чтобы Девятая Гора услышал то, как звучит. Он хотел развить, расцветить эту песню, как прочесть тревожную серую сказку, как рассказать ему о будущем и прошлом. Но город не слушал его. Город его отторгал.

      Ройри в последнее время всё больше думал о том, чтобы напроситься на назначение в одно из маленьких поселений, в котором его до сих пор ждали в оркестре градообразующего предприятия. Место представлялось тёплым, назначение – почти пожизненным. Мастер оркестра был его хорошим другом – не слишком умным или талантливым, но вдумчивым музыкантом, который держал своих подопечных в сытости и тепле, а оркестр – в полном порядке. Репертуар там почти не менялся. Ройри там всегда ждали.

      Раньше Ройри думал, что не приедет туда. Но время поджимало. Требовалось решить, на что тратить последние деньги. И денег этих не хватит на инструмент, на свободное мастерство – тем более. Если оставаться в Девятой Горе, то придётся платить себе самому за еду и жильё. Потом, когда средства кончатся через месяц, сходить на улице с ума на слепом назначении, замерзая. Или можно было купить билет в один конец прочь из города. Туда, где ему были всегда рады. Туда, где ждали.

      До завтра ещё можно подумать… Ройри знал,