Хроники Черного Отряда. Книги юга: Игра Теней. Стальные сны. Серебряный клин. Глен Кук

Гоблин что-то задумал, – произнес Мурген.

      Нашего маленького колдуна что-то угнетало, всю дорогу домой он был мрачнее тучи. Теперь же Гоблин ухмылялся, копаясь в своих сумах.

      Ко мне подошел Могаба:

      – Мы немало сделали в ваше отсутствие, Капитан. Я доложу подробно, когда вы будете готовы выслушать.

      Своего вопроса он так и не задал. Но я не счел нужным тянуть с ответом.

      – Пробраться тайком не сможем, нас обложили. Надо либо принимать бой, либо поворачивать назад.

      – То есть выбора нет?

      – Пожалуй, с самого начала не было. Но следовало в этом убедиться.

      Он понимающе кивнул.

      Прежде чем заняться делами, я осмотрел раненых. Госпожа оправилась быстро, хотя синяки ее не украшали. Странно я себя чувствовал, осматривая ее. Она почти не разговаривала со мной с той ночи, когда мы мокли под дождем. Снова ушла в затяжные раздумья.

      Могаба многое поведал мне о спорах с религиозными лидерами Таглиоса и поделился соображениями насчет того, как привести армию хотя бы в минимальный порядок. Ничего заслуживающего неодобрения я в его докладе не нашел.

      – И еще одно, – сказал он. – Жрец по имени Джахамарадж Джа – второе лицо в культе Шадара. У него есть дочь, и она, похоже, умирает. Это шанс обзавестись другом.

      – Или нажить злейшего врага.

      Нельзя недооценивать человеческую неблагодарность.

      – Одноглазый осмотрел ее.

      Я взглянул на нашего ведуна-недомерка.

      – По-моему, аппендикс шалит, – пояснил он. – Далеко пока что не зашло, но ведь здешние шуты ни бельмеса не смыслят. Пытались демонов из нее изгонять.

      – Я уже много лет никого не вскрывал. Когда должно быть прободение?

      – Самое раннее – завтра, если только ничего не случится. Боль я как мог унял.

      – Буду возвращаться из дворца, погляжу. Сделай мне карту… Нет, лучше езжай со мной. Можешь пригодиться.

      Мы с Могабой оделись для визита во дворец. Госпожа должна была сделать так же.

      Лебедь, еще даже не умывшийся с дороги, пришел, чтобы сопроводить нас к князю. Мне же не хотелось ничего на свете – упасть бы да заснуть мертвым сном. Я вовсе не был расположен к политическим игрищам. Однако поехал.

      Народ Трого Таглиоса как-то прознал, что близок момент принятия решения. Едва ли не все вышли на улицы, чтобы поглядеть на нас. И они хранили неестественное молчание, отчего мне сделалось не по себе.

      В глазах, устремленных на нас, ясно читался ужас, но была и надежда. Все понимали, сколь велик риск. Может, даже сознавали, как малы шансы. Жаль только, им было невдомек, что поле боя – не борцовский ринг.

      Во всеобщей тишине заплакал ребенок. Я вздрогнул и попытался себя убедить, что это не знамение. А когда мы подъезжали к Трого, из толпы выступил старик, вложил что-то мне в руку и с поклоном отошел назад.

      То была наша прежняя отрядная эмблема. Офицерская кокарда; возможно, трофей какой-то забытой битвы. Я укрепил ее рядом с той, которую уже имел, – огнедышащим черепом Душелова, еще сохранившимся у нас, хотя мы