Хроники Черного Отряда. Книги юга: Игра Теней. Стальные сны. Серебряный клин. Глен Кук

диктатором. Можно это назвать как-нибудь помягче, но ведь суть не изменится.

      Да, именно так. Я, Костоправ, бродячий лекарь и историк-любитель, вполне способен на все те мерзости, за которые с младых ногтей презирал сильных мира сего…

      Отрезвляющая мысль.

      Если мы заключим сделку с городом и я получу то, что затребую, первый же приказ будет адресован Хрипатому: ни на шаг от меня не отходить и постоянно напоминать, что я всего лишь простой смертный. Хоть какой-то выйдет прок от него.

      Едва мы приехали в деревню, дождь кончился.

      Нет, боги явно питают ко мне особую любовь!

      29. Убежище Копченого

      Копченый восседал на высоком табурете, склонившись над огромным древним фолиантом.

      Комната была полна книг. Казалось, некая книжная волна затапливала ее, оставив после себя приливные водоемы. Книги не только стояли на полках – они грудами лежали на полу, на столах и креслах и даже на подоконнике узкого высокого окна.

      Копченый читал при свете единственной свечи. Воздух был так густо насыщен дымом, что глаза слезились, а из носу текло.

      Порой Копченый бурчал что-то под нос и левой рукой – так как был левша – делал заметки на клочке бумаги.

      Во всем дворце не было комнаты, лучше защищенной от слуха и взора посторонних. Копченый сплел множество колдовских паутин и возвел целые стены из заклинаний, дабы обеспечить покой. Предполагалось, что об этой комнате не узнает никто. Ее не было ни на одном из чертежей дворца.

      Копченый почувствовал, как что-то очень легкое, не тяжелее комара, дотронулось до внешних защитных чар. Прежде чем он успел уделить этому больше внимания, прикосновение пропало, так что он даже не смог проверить, не почудилось ли. После того случая с летучими мышами и воронами у него здорово усилилась мания преследования.

      Интуиция подсказывала, что осторожность отнюдь не повредит. В дело включились силы, превосходящие его возможности. Лучшим оружием самозащиты был простой факт: о его, Копченого, существовании никто не ведает.

      Он от души надеялся на это.

      В последние дни он натерпелся страху. Смертельные опасности таились кругом, в каждой тени.

      Дверь отворилась. Он взвизгнул, подскочив на табурете.

      – Копченый!

      – Ты напугала меня, Радиша.

      – Копченый, где они? От Лебедя никаких вестей. Неужели ушли насовсем?

      – Оставив здесь бо́льшую часть своих? Имей терпение, Радиша.

      – Мое терпение иссякло. Даже брат уже беспокоится. Через считаные недели спадет вода.

      – Я знаю, княгиня. Сосредоточься на возможном, а не на желаемом. К этим людям были применены все имеющиеся средства, но нам так и не удалось склонить их к сотрудничеству.

      Радиша пихнула ногой груду книг.

      – Впервые в жизни чувствую себя совершенно беспомощной. И мне не нравится это чувство.

      Копченый пожал плечами:

      – Добро пожаловать в мир, где все мы, прочие, обитаем.

      Крошечное – не шире булавочного острия – отверстие в верхнем углу комнаты вдруг принялось