Война в Зазеркалье. Джон Ле Карре

одним из лучших. Во многих отношениях типичный представитель Цирка, но в позитивном смысле. Он то увольняется, то возвращается обратно. Совесть у него так тонко устроена, понимаете ли. Поэтому никогда не знаешь, с ними он сейчас или нет. Но он несколько отстал от реальности. Говорят, пьет не в меру. Когда-то работал в отделе Северной Европы. Он вам даст указания, кому передать пленку. Поскольку нашу секретную курьерскую службу расформировали, другого пути нет. В МИДе о нас и слышать не хотят, а после смерти Тейлора я не могу рисковать, позволив вам просто так носить кассету в кармане. Насколько хорошо вы осведомлены о Цирке?

      С таким же успехом он мог спрашивать его об отношениях с женщинами – немолодой усталый мужчина, старший товарищ, не успевший набраться опыта в этой сфере.

      – Мне известно не очень много, – ответил Эвери. – Так, больше слухи.

      Леклерк встал и подошел к окну.

      – У них там подобралась занятная компания. Некоторые, конечно, высококлассные специалисты. Одним из них был Смайли. Но в целом это сборище обманщиков, – внезапно резко бросил он. – Знаю, Джон, вам такое определение покажется неуместным по отношению к родственной спецслужбе. Однако ложь у них в крови. Половина из них уже сами не могут разобраться, когда говорят правду, а когда нет. – Он склонял голову то на одну сторону, то на другую, пытаясь разглядеть что-то двигавшееся вдоль улицы. – Омерзительная погода! И нужно добавить, что во время войны у нас с ними часто возникали конфликты.

      – Я слышал об этом.

      – Но только все уже в прошлом. Я не держу на них зла. Каждый делал свою работу. У них всегда было больше денег и людей, чем у нас. И задания они выполняли вроде бы более важные. Вот только у меня до сих пор остались сомнения, что они справлялись с ними лучше, чем смогли бы мы. К примеру, у них нет ничего и близкого к нашему аналитическому отделу. Ничего.

      У Эвери возникло чувство, что Леклерк поделился с ним чем-то глубоко личным, вроде неудачной женитьбы или чьего-то недостойного поступка, с чем он смирился только теперь.

      – Когда будете встречаться со Смайли, он может начать задавать вопросы об операции. Вы не должны ему рассказывать ничего, понимаете? Вы всего лишь отправляетесь в Финляндию, и вам, возможно, понадобится срочно переправить в Лондон кассету с фотопленкой. Если он начнет давить, признайтесь, что для вас это часть обучения. Так сказать, практика. И больше вы не уполномочены сообщать никаких подробностей. Вся предыдущая история, доклад Гортона, наши будущие действия – ничто их никоим образом не касается. Тренировочное задание, и не более того.

      – Тут мне все понятно. Но ведь он знает о Тейлоре, верно? Если даже МИД в курсе.

      – Предоставьте это мне. И не совершайте ошибку, полагая, что только Цирк может содержать агентурную сеть. У нас столько же прав, сколько и у них. Мы просто не прибегаем к этой практике без особой необходимости. – Последнюю фразу он произнес с нажимом, словно хотел подчеркнуть важность своих слов.

      Эвери смотрел на узкоплечего Леклерка, фигура которого четко вырисовывалась на фоне окна, за которым посветлело небо. «Вот