Тростинка. Татьяна Анатольевна Хрисанфова

сгреб в охапку подошедшую няньку и так и втащил ее в сени.

      Милица медленно пошла за ними. Дружинники отдавали удила в руки конюших: те, набрасывая на лошадей попоны, вели их в конюшни. Заиндевевшие от холода дружинники поспешали за князем в теплые сени. Не спешил, лишь Млад. Опустив кудрявую голову, он, нехотя, ступил на крыльцо.

      В жарко натопленной бане дружинники расселись по широким лавкам и березовыми вениками стегали друг друга по мокрым широким спинам, изукрашенным старыми рубцами. Андрей отмачивал веник в деревянной лоханке и, усмехаясь, посматривал на друга, лежащего вдоль лавки.

      – Приготовился, княже? Выбью из тебя весь холод лесной! Ночью жарко придется Милице, – усмехался он.

      Мокрый веник опустился на мокрую, распаренную, спину, оставляя на ней красные следы.

      – Ну что, княже, жарко тебе? – щерился Андрей, снова и снова опуская веник из дубовых листьев. Властимир кряхтел от хлестких ударов, ворочал плечами, и, наконец, не выдержав, соскочил с лавки и кинулся отбирать веник у друга. Андрей обежал вокруг лавки, не собираясь так просто сдаваться. Властимир, сделав вид, что утомился от бесполезной беготни, уселся на лавку, черпачком стал поливать на себя воду.

      – Мир, княже? – Андрей миролюбиво протянул ему руку.

      Князь ухватил ее и потянул друга на себя. Подоспевший дружинник подпихнул Андрея, и тот уткнулся лицом в лавку. Бородатые дружинники, молча усмехаясь, созерцали небольшую потасовку.

      На то он и близкий друг, чтобы вот так запросто с князем.

      Властимир, не жалея чужой спины, стегал веником вдоль и поперек, приговаривая:

      – Широк ты, друже; есть, где венику разгуляться.

      Андрей, свесив с лавки кудлатую голову, щурился от удовольствия:

      – Ты, князь, не части, по всей спинушке-то пройдись да пониже тож!

      Дружинники засмеялись шутке Андрея.

      Властимир бросил веник:

      – У тебя кожа, что у лося того. Пусть еще кто потешится на твоей спине.

      Он сел и стал лить ковшом на себя воду.

      – Эх, може кто разомнет спинушку мою? – призывно взмахнул веником Андрей. Желающих не нашлось, и он сам замахал дубовыми листьями, смачно охаживая и без того красное тело. Оттаявшие от лесной стужи, раскрасневшиеся, дружинники потягивали квас, принесенный в баню. Неспешно потекли воспоминания, как совсем недавно гоняли по лесу дичь; каждый хвастал, сколько набил зверья.

      Лишь Млад отчужденно сидел в стороне, не принимая участия в разговорах. Голова его понуро повисла на грудь, и было видно, что одолели его думы невеселые.

      – Эй, Млад, тебя, поди, прихватило морозцем в лесу? – пошутил его сосед.

      Млад не отозвался на шутку.

      – Ничего, выпьет медовухи, повеселеет, – отозвался седой дружинник.

      Распаренные, в чистой одежде, чинно рассаживались дружинники за столы. Холопы сновали из поварни в хоромы, внося перемены угощений.

      Дядька Назарий сам наливал в кубок князя, никому не доверяя эту честь.

      Властимир