Тростинка. Татьяна Анатольевна Хрисанфова

топите! -послышался его голос из опочивальни. – Эй, Назарий, неси рубаху на смену!

      Холопы бросились выполнять приказание князя. Дядька Назарий на протянутых руках внес чистую рубаху.

      Милица вошла в опочивальню и, вспыхнув, отвернула лицо. Властимир стоял обнаженный по пояс, а Назарий протягивал ему рубаху.

      Не замечая, жены, Властимир через голову натянул рубаху, подпоясался серебряным, наборным ремешком. Слуга кинулся оправлять складки на поясе.

      Милица подошла и протянула мужу гребень. Он небрежно взял его и стал чесать светлые волосы. Милица украдкой любовалась мужем. И лицом красив, и статью пригож. Только не нашлось у князя слов примолвить жену молодую, только не потянулась рука приголубить хоть мимолетом. Милица улыбалась мужу, а слезы обливали сердце внутри, застилали глаза. Она отвернулась и тихо вышла.

      Властимир не заметил ее исчезновения, он расспрашивал холопа о делах домашних, о хозяйстве.

      И тот обстоятельно пересказывал все произошедшее в отсутствие князя.

      Глава 9

      Наступил октябрь, в народе прозванный грязник. Принес с собой семь погод. С утра дождик сеет-веет, ветер по лесу ревет, вершины дерев туда-сюда мотает. То снег зарядит, закрутит белыми хлопьями, заметает тропки да дорожки. К вечеру, глядишь, опять грязь развезет дождем мелким, противным. Ветры в начале месяца дуют Астафьевы: ежели северный – к стуже, южный – тепло долго продержится, коли западный – к дождям, а коль с востока задует – к ясной погоде.

      На Сергия-именинника капусту рубили, до Покрова хаты утепляли: завалинки приваливали, пазы конопатили, чтобы тепло зимой держалось.

      А еще октябрь на Руси свадебником зовут. Урожай убран, хлеб в амбарах, пора свадьбы играть, покрывать девок платками. На то он и Покров – после свадьбы замужняя женщина никогда не выйдет на улицу без платка. В деревне играли свадьбы во многих хатах.

      В лесной избушке посреди хаты, на земляном полу, тлел очаг. За дверью шумел ветер, приносил на своих крыльях то холодный дождь, то мелкий снег, тут же таявший и превращавший тропки в непроходимое месиво. В такую погоду люди все больше по домам сидят, никому не охота мокнуть да мерзнуть в лесу или на проселочной дороге.

      В избушке гостей не ждали.

      На раскиданной на полу соломе сидела Стеша, помешивая варево в котелке, висящем над очагом. Дверь резко распахнулась, и порог переступил молодой парень. Он весело стянул с головы потрепанную, мокрую шапку и отвесил поклон:

      – Спокойно ли ночевали?

      – Проходи, – улыбнулась Стеша, – сейчас похлебка дойдет. Ты не ел, поди?

      – Как не поесть перед дорогой? К вам по непогоде голодным ноги не дотянешь.

      Стеша снова улыбнулась:

      – Тебе, видно, непогода не мешает по лесу шастать. Дела ли в нашей стороне у тебя нашлись? Иль безделье справляешь?

      – В деревне свадьбы играют…, – Василь многозначительно помолчал.

      Молчала и Стеша.

      – Вот и нам бы пожениться! Охота тебе в лесу с ведьмой жить?!

      – Мамо – не ведьма! Ты и сам не веришь тому, что в деревне