Слепая надежда. Нидейла Нэльте

не отдам даже Пени!

      Дарсаль

      И снова порыв не то ревности, не то собственнических инстинктов, прерывает мои попытки подобрать слова, чтобы передать отношение к ней Пенелии. Аура замыкается, опять становясь ровной.

      Пока ожидаем припозднившийся обед, Ноэлия закрывается в ванне. Пытаюсь понять, что она там делает… Бесов Раум, девочка, омаа срывается с ладоней! И ведь не зажмуришься, бесполезно. Похоже, проверяет беременность. Да я с первых же минут увидел бы. Ну, может, часов, по-разному бывает. Не нужны тебе эти химические гранулы. Да и желания поскорее забеременеть, не скрыть. Думает, так ей будет проще и надежнее. Может, и будет… надеюсь. Прикрываю на всякий случай происходящее, никому пока знать не обязательно, что ее тревожит.

      Ноэлия воодушевилась, действительно, наши права и возможности выглядят столь привлекательно. Но все больше накрывает ощущением какой-то грандиозной бутафории. Фактически, во власти императора сделать уполномоченным кого угодно и на что угодно. И никакое знание законов не поможет.

      Не хочу портить Ноэлии настроение. Пусть ощущает себя под защитой. Да и мне полезно было выяснить, что мое слово весомее слова командира, а в случае неувязок с Ивеном могу обращаться напрямую к Рамару. Правда, сомневаюсь, что он пойдет наперекор воле императорского Стража. Но атаурван все-таки представитель Астара, если кто и может быть сдерживающей силой для императора, то только он.

      Служанки привозят столик с яствами, вкусные запахи проникают в ноздри, остро напоминая о голоде.

      – Вам отдельно? – спрашивает Кэти, явное кокетство и в голосе, и в ауре.

      – Нет! – выходит из комнат Ноэлия. – Дальше мы сами, отдыхайте, девочки.

      Кэти с Ирмой переглядываются, четкое движение, сдобренное некоторым недоумением. Однако не спорят, спешат поклониться и оставить императрицу.

      – Дарсаль… ты не хочешь больше со мной обедать? – спрашивает вдруг. Ничего не понимаю.

      – Как я могу не хотеть, моя госпожа?

      – Ответь честно! – вспыливает.

      – Мне показалось… это с вашей стороны изменились предпочтения.

      – Ничего не изменилось, – шепчет. – Я скучаю по нашим вечерам.

      Сдерживаю рвущийся омаа. Вечера никогда уже не будут нашими. Знала бы ты, как я по ним скучаю! Если бы только мог… все сделал бы не так!

      По ауре ползет пятно задушенной обиды. Бесов Раум, нельзя молчать!

      – Я тоже, – отвечаю.

      Легкая несмелая улыбка. Императрица начинает составлять блюда на стол. Встаю помочь. Машинально ищу, где повелитель – омаа Стражей и Ивена по-прежнему в подвалах.

      – Дарсаль, за что можно судить императрицу? – спрашивает вдруг Ноэлия, делая приглашающий жест к столу. Теряюсь. Действительно. – За измену?

      – Вероятно, – соглашаюсь.

      – А императора? – бурчит.

      А императора нет. Молчу. Ноэлия правильно понимает, вздыхает.

      – Измена бывает разной, – говорю. Хочу успокоить, но не уверен, удается ли. – Возможно, попытки переворота.