Пирамида жива…. Юрий Сергеевич Аракчеев

и любимый Леонид Ильич», но ведь только дурак не видел бездарности, тупости его самого и присных. Почему же по-прежнему стояла Система? Почему аплодировали неудержимо и вставали «в едином порыве»? Почему рвались в партию, зная уже, что ведь под руководством ее вождей и руками ее членов вершился невиданный в истории геноцид своего народа? Почему по-прежнему «клеймили позором», «давали отпор», осуждали лучших людей нации «все, как один» и поддерживали нелепые, дурацкие «предначертания» тоже «все, как один»? Ведь УЗНАЛИ в 56-м и после. А особенно – в 68-м… Многие теперь ездили за границу и могли сравнивать. Не знал теперь или дурак, или тот, кто не хотел знать, то есть подлец. Но ведь не может страна состоять только из них… Должна, должна была быть какая-то особенная причина, должна!

      Повесть моя так и не вышла тогда, я продолжал сочинять рассказы, но никто не хотел печатать и их. Единственный опубликованный в «Новом мире» рассказ так и остался единственным, и я понимал, что это надолго. Спасала фотография, «нелегальный промысел»… Миллионы высокооплачиваемых паразитов впивались в плоть моей больной родины, высасывая мозг и кровь работавших за нищенскую плату людей, уничтожая природу богатейшей страны – они «тунеядцами» не считались. Но со злобой и «классовой» ненавистью преследовали либо тех «тунеядцев», кого скотская жизнь довела до скотского состояния, либо таких «тунеядцев», как я, – пытающихся в скотских условиях сохранить человеческое лицо.

      Фотография давала не только деньги. Именно тогда я начал фотографировать траву, деревья, цветы и мелких тварей земных, то есть красоту. Это-то и было настоящим спасением. Сюда еще не проникло мертвящее дыханье Системы («жесткое излучение глупости», по выражению моего друга, Виталия Степанова, работавшего в «органе ЦК КПСС» и пытавшегося там «сохранить лицо», что стоило ему инвалидности второй группы…). Многое удалось ей загубить, но природа пока оставалась. В ней была истина, я это чувствовал! Тогда же я начал фотографировать и ту, высшую красоту, которую всегда смертельно боялся любой тоталитарный режим – красоту человеческого лица и тела, красоту Женщины. Власть Красоты – высшая власть, любой тиран всегда будет ее ненавидеть, пытаясь оставить ее лишь для себя. Могу честно сказать: я всегда безоговорочно признавал эту высшую власть, и, может быть, именно поэтому она была ко мне благосклонна. Не знаю, сумеет ли Красота спасти мир, но меня она всегда спасала, это определенно.

      Но вот объявлена «перестройка»… У меня вышло сразу аж три книги… А теперь – вышла и «Пирамида». Неужели выйдут и другие, залежавшиеся рукописи? И роман «Обязательно завтра», и повесть с символическим названием «Прорыв» (совсем недавно написал ее – она как раз о Красоте женской…), и рассказ «Непонятное», и многостраничный труд, названный так: «Постижение». Постижение правды о нашей жизни, об идеологии, которая сгубила столько людей на земле…

      Да, трудно было поверить, что «Пирамида» вышла. В одном из самых популярных журналов.