Детский остров. В куриной шкуре. Предсказатель прошлого. Последние драконы (сборник). Кир Булычев

на него Брасс. – Я не могу заменить вас моим человеком – у вас настоящие документы. Недаром вы прожили двадцать лет в Мурманске.

      – Слушаюсь, – повторил убитым голосом человек.

      – Я бы его утопил, – предложил Артем, не обращая внимания на присутствие механика. – Как только комиссар Милодар на него немного нажмет, он тут же расколется.

      – Мы уже будем далеко, – ответил гуманный Брасс. – А ну, открывайте люк!

      С помощью пожарников худой человек отвинтил люк – впереди открылось темное пространство.

      – Тише, – сказал Брасс.

      Все замолчали. И стало слышно, как на пустую палубу бота опускается флаер. Еще секунда – раздался удар – кто-то спрыгнул на палубу.

      – Вперед! – сказал Брасс. – А ты, механик, открывай кингстоны.

      Тот послушно метнулся назад.

      Ко шла в середине – позади Артем, он подталкивал ее в спину.

      Ко услышала, как зашумела, заурчала вода, врываясь в трюм.

      – Он не утонет? – спросила Ко.

      – Должен уцелеть, – в голосе Артема прозвучала безжалостная усмешка. Он не жалел своего сообщника. Он никого не жалел.

      Когда последний – капитан Брасс – миновал люк, он тут же закрыл его и с помощью одного из своих людей мгновенно завинтил.

      – Лодка готова к погружению! – неожиданно раздался над головой незнакомый голос.

      Брасс подхватил висевший на стене микрофон.

      – Начать погружение! Чем скорее мы уйдем от этого бота, тем больше шансов, что нас не смогут засечь.

      Подводная лодка, которая, оказывается, была присоединена к днищу рыболовецкого бота, бесшумно пошла ко дну. Ко представила себе, как пытается выбраться из кипящей воды механик, которого оставили в трюме бота.

      – Девушка, – приказал капитан Брасс, – следуйте за мной.

      Глаза еще не привыкли к полутьме – Ко пошла на голос капитана, дотрагиваясь до стены. Стена чуть дрожала – ей передавалась вибрация двигателя. Видно, подводную лодку раздобыли в каком-то музее.

      Ко вошла в маленькую кают-компанию лодки – там умещались диван, стол, на стене висела репродукция с картины «Иван Грозный убивает своего сына», принадлежавшей кисти художника Репина.

      – Садитесь здесь и ждите, когда все благополучно кончится, мисс, – вежливо предложил капитан. И так как Ко вдруг почувствовала, что смертельно устала, она с благодарностью подчинилась приказанию капитана Брасса. Подводная лодка, урча двигателями, мчалась вперед, куда-то к Шпицбергену. В ней было тепло и царили запахи железа и масла.

      Подогнув под себя ноги, Ко прилегла на диван.

      И тут же задремала.

* * *

      Во сне Ко привиделась собственная свадьба. Она была в белом платье, жених шел рядом, и она знала, что это – ее жених, хотя никогда раньше не видела этого человека. Ее не столько беспокоил этот странный факт, как то, что подвенечное платье сшито неудачно, вот-вот пойдет по шву, и тогда все увидят, что у Ко кривые волосатые ноги, чего раньше у нее не было. Значит, ей без ее согласия подсунули чужое тело, к тому же некрасивое.

      Священнослужитель,