Живые и взрослые. Сергей Кузнецов

Ну, наказывать не стали бы, но отругали бы точно. Мама всегда говорила, что терпеть не может, когда в школу носят мертвые вещи. Ладно взрослые – им мертвые вещи иногда нужны по работе, – а вот детям они точно ни к чему.

      Лёва когда-то все хотел спросить, откуда берутся детские мертвые вещи, например, игрушки или та же смола, – но сейчас он думает: мама не любит вещи вообще – неважно, живые или мертвые. Недаром одно из самых страшных ругательств для нее – вещист, человек, который ставит вещи выше книг, музыки и прочего искусства.

      Лёва согласен с мамой: книги, конечно, лучше любых вещей. Но ему все-таки хочется добыть себе что-нибудь мертвое, красивое. Как Маринины белые джинсы.

      Может быть, поэтому ему так нравится читать «Стеклянный кортик» и «Мальтийскую птицу» – книги, где такие же дети, как он сам, находят дограничные сокровища.

      Класс постепенно наполняется. Цокая каблучками, подходит староста Оля.

      – Привет, Рыжий, – говорит она, – все читаешь?

      – Угу, – отвечает Лёва.

      Он не любит Олю. Если честно, ее вообще мало кто любит, кроме двух-трех подружек-вредин и Рыбы, которая еще в четвертом классе предложила сделать Олю старостой. Кажется, даже Павел Васильевич, их классный, был от этого не в восторге, но каждый год повторялось одно и то же: Рыба приходила, предлагала Олю, весь класс дружно голосовал. Только в прошлом сентябре Гоша вдруг спросил: а мы можем выдвинуть другую кандидатуру? Лёва тогда замер от неожиданности – даже он не ожидал такого от своего друга. Рыба, однако, не растерялась, усмехнулась и спросила: Ты, что ли, Ламбаев, хочешь? Тройку по химии исправь сначала! – и Оля снова стала старостой.

      Может, в этом году предложить Марину, неожиданно думает Лёва. Она, конечно, не отличница, но троек у нее нет. Уж точно будет лучше, чем Оля. Отличная идея!

      Лёва отрывается от «Мальтийской птицы» и, подняв голову, видит Олю, стоящую рядом с новенькой девочкой, сидящей все так же неподвижно, скрестив перед собой руки.

      – А я знаю, ты раньше в «пятнашке» была, – говорит Оля.

      – Да, правда, – тихо говорит новенькая, – меня тетя туда отдала.

      – Говорят, ты там хуже всех училась? – громко говорит Оля.

      Ну, это вряд ли, думает Лёва. Хуже всех в «пятнашке» учится – это надо постараться. Пятнашки – они тупые, всем известно.

      – Нет, у меня пятерки почти по всем предметам были, – говорит новенькая.

      – А правда, тебя там звали Ника-Кика? – все так же громко говорит Оля.

      – Да, – отвечает девочка, и Лёве кажется, будто у нее чуть дрожит голос.

      Что же Оля все-таки за сволочь, думает Лёва, чего к новенькой привязалась? Мало ли как кого дразнили! Лёва-корова, Лёва-рёва подумаешь! И тут он понимает, почему девочка просила звать ее Верой.

      Если бы Оля была мальчишкой, можно было бы встать и двинуть ей как следует! Лёва, правда, не мастак драться, ну, по такому случаю он бы попробовал. Но бить девочек как-то нехорошо, это и папа говорил, и во всех книжках