Живые и взрослые. Сергей Кузнецов

перешедшие Границу.

      Тут Марина всегда путалась, а папу спросить стеснялась. Мертвые, с которыми общались папа и дядя Коля, призраками не были, это точно. Не были они, разумеется, и боевыми зомби: лишенными разума мертвыми, брошенными на прорыв Границы. Получалось, не все мертвые, пересекшие Границу, становятся призраками. Хочется разобраться, но в книгах ничего не пишут, а папу спросить Марина не решается. Можно еще поговорить с Павлом Васильевичем, но тут надо выждать момент, когда он начнет вспоминать войну. Вот тут и надо спрашивать.

      Гошин снежок попадает Марине прямо в нос. Становится мокро и смешно.

      – Ну, берегись! – кричит она. – Не уйдешь!

      – Ну чего, до первой крови? – говорит Лёва.

      Вадик толкает его в грудь:

      – Ты, Рыжий, самый борзый, что ли, да?

      – Сам ты борзый.

      Традиционный ритуал: толчки, оскорбления, топтание по кругу, и только потом – драка.

      Лёва и Вадик топчутся во дворе спортшколы, окруженные пятнашками. Вчера Лёва подошел к забору, крикнул: Завтра после уроков приду драться с Вадиком – один на один, как положено мужчинам!

      Один на один, да!

      Он ничего не сказал друзьям – Гоша не отпустил бы одного, а Лёва хотел честной дуэли. Сейчас, окруженный толпой пятнашек, жалеет: ему тоже болельщики не помешали бы.

      Первый удар попадает Лёве в ухо. Лёва левой рукой хватает противника за грудки, а правой с размаху бьет в лицо. Вадик не успевает закрыться – похоже, здоровый фингал ему обеспечен! Он вырывается из Лёвиных рук, отскакивает на полметра назад.

      – Хороший удар, да? – спрашивает Лёва, переводя дыхание.

      – С понтом дела хороший, – отвечает Вадик и резко толкает Лёву в грудь.

      Лёва отпрыгивает – и тут же падает: подножка, подлая, предательская подножка! Он пытается подняться, но кто-то из пятнашек надвигает ему на глаза шапку. Другой начинает выкручивать руку, Лёва кричит от боли и неожиданности.

      – Болевой приемчик! – слышит он над ухом.

      – Нечестно, – сипит Лёва, – мы же договаривались один на один…

      – А чё, пацаны, я разве договаривался? – это голос Вадика. – Я чё-то не помню.

      Лёву тычут лицом в размокшую от талого снега землю.

      – Давайте Рыжему люлей навешаем по полной программе, – предлагает кто-то.

      Лёва пытается вырваться – но тщетно. Слишком крепко держат, шапка по-прежнему надвинута на глаза, Лёва даже не знает, с какой стороны ждать удара.

      – Эй, пацан, покажи класс! – подбадривает кто-то Вадика.

      – Ну чё, ты вроде до крови хотел? – спрашивает тот и бьет Лёву по лицу.

      Через полчаса снег на школьном дворе почти закончился. Марина вытряхивает остатки снежков из растрепавшихся волос.

      – Считаем, что ничья, – говорит она Гоше.

      – По-моему, я победил.

      – Это еще почему?

      – Такая примета: если даже ты говоришь, что ничья, – значит, на самом деле я победил, – объясняет Гоша, – а если ты кричишь: «Я победила!» – ну, значит, ничья.

      – Ну,