Косвенные улики (сборник). Юрий Перов

водку. Потом спал на лавочке за магазином. Потом снова пил.

      – Откуда у вас деньги?

      – От пенсии осталось немного.

      – Во сколько вы пили во второй раз.

      – Вечерело. Думаю, часов в шесть.

      – Что было потом?

      – Пошел домой спать.

      – Ни с кем не останавливались, не разговаривали? Кто вас видел?

      – Да все.

      – Кто может подтвердить ваши слова?

      – Все и Анька, продавщица в бакалее.

      – Во сколько вы пришли домой и что делали дома?

      – Пришел в половине седьмого. Точно. Посмотрел на часы, покурил и лег спать до утра.

      – Ни разу не просыпались?

      – Ни разу. Не имею привычки.

      На все мои вопросы он отвечал равнодушно, ровным голосом, спокойно покуривая и не глядя на меня.

      Я приказал увести арестованного.

      – Ну что скажешь, товарищ Зайцев?

      Он пожал плечами.

      – Да… Непонятно. А, главное, удивительно спокоен. За весь допрос ни один мускул на лице не дрогнул. Такое впечатление, что ему на все наплевать. У него какая группа инвалидности?

      – Первая.

      – А с головой все в порядке?

      – Психически он нормален, но после контузии у него часто бывают головные боли, припадки. Нервы у него не в порядке.

      – Как ты думаешь, – задумчиво спросил Зайцев, – его можно судить, если удастся доказать его виновность?

      Я неуверенно пожал плечами.

      – А может, вместо колонии его определят в больницу для душевнобольных? Очень просто! Судебно-психиатрическая экспертиза определит, что преступление совершено в невменяемом состоянии и прочая, и прочая… Его, конечно, признают социально опасным и уложат на год-другой в уютную лечебницу, а там подлечат и выпустят. Может такое быть, как по-твоему?

      – Вполне может, – подумав, ответил я.

      – Поэтому он и спокоен, – заключил Зайцев, – знает, что, если преступление раскроется, это ему ничем серьезным не грозит.

      – Может быть, ты и прав, – сказал я, – только все это на него непохоже. И подумай сам, какие у него могли быть счеты с Никитиным? Что им было делить? За что он мог его убить? Нет. Не похоже все это на правду. Знаешь, у меня такое впечатление, что за этим убийством стоят очень серьезные люди, а Власов или использован как пешка, или вообще ни при чем, просто стечение обстоятельств.

      – А гильза в колодце? – спросил Зайцев.

      – Да в конце концов могли через забор кинуть и нечаянно попасть. А насчет ружья я мог и ошибиться. Я же говорил тебе, что в охотничьих ружьях почти ничего не понимаю. Сроду не был охотником.

      Эксперты не обнаружили на гильзе ни одного отпечатка пальцев, а на ружье только старые отпечатки Власова. Эксперт считал, что из этого ружья был произведен выстрел пулей несколько часов назад. Но еще раз повторяю, ни одного свежего отпечатка пальцев вообще. Но и пыли на ружье не было…

      Все это казалось мне какой-то неразрешимой головоломкой. Пожалуй, единственное, в чем я не сомневался, – это был сам Егор Егорович.