Косвенные улики (сборник). Юрий Перов

объяснил почему.

      – Либеральничаем, старший лейтенант Сохатый, а с момента убийства прошло уже десять часов. Вам ясно, товарищ Сохатый? – очень многозначительно закончил он.

      Надя удивилась моему приходу, особенно когда я попросил ее выйти со мной в коридор из комнаты жилищного отдела, где она работала инспектором и где всегда толпился народ.

      – Наденька, – сказал я, – вчера вечером вы где были?

      – Как где? В клубе. Вы что же, не помните? Мы еще с вами поздоровались…

      – Ах да, совсем забыл. Конечно, конечно… – Я так и не смог вспомнить, чтобы мы поздоровались. – Вы, разумеется, уже знаете, что вчера произошло.

      – Знаю. – Она кивнула и погрустнела.

      – А что ваш дядюшка говорит по этому поводу?

      – Что говорит? Говорит, что зря человека не убьют… Сегодня утром встал злой, а как я ему рассказала, еще больше разозлился. Выпросил у меня трешку. Как-никак они вместе воевали с Никитиным…

      – Значит, он считает, что его убили за дело?

      – Нет, – она пожала плечами, – он так не сказал. Он вообще по утрам злой, похмельный. Ему чего ни скажи – все так и надо.

      – А что же он, только сегодня и узнал? А вчера?

      – Так он же вчера спал пьяный. Его и пушкой не разбудишь.

      – Вы во сколько пришли домой?

      – Часов в одиннадцать, а точнее, в начале двенадцатого.

      – И Егор Егорович спал, когда вы возвратились?

      – Спал! Так нахрапывал, что стекла дрожали.

      – Значит, вы на танцы не остались?

      – Какие уж танцы… – сказала она обиженно, потом задумалась и озабоченно спросила: – Почему вы меня обо всем спрашиваете? Опять он что-то натворил?

      Она подняла на меня глаза, полные такого испуга, что я поспешил ее успокоить:

      – Да нет же, все в порядке. Просто Егор Егорыча у нас вчера не было, вот я и решил справиться. Не случилось ли чего с ним. А то видите, какие происшествия в нашем городе…

      Я попытался улыбнуться. На самом же деле, улыбаться мне совсем не хотелось. Вот ведь как получается: двое видели Власова без пяти одиннадцать, а в одиннадцать десять он уже спал. На него это не похоже. Обычно он засыпает не так скоро – уж мне-то известно. Прежде чем захрапеть, он минут двадцать сидит на кровати и беседует сам с собой о жизни. Потом лежа выкуривает папиросу, произносит свой последний монолог и уже тогда забывается. Да, неувязка. Выходит, или те двое ошибаются, или Егор притворялся, что спит. Мне очень не хотелось, чтобы Власов хоть чем-нибудь был причастен к этому делу. Я за семь лет работы в этом городке настолько привык к нему, что он стал уже необходимой, неотъемлемой частью моей жизни.

      Я сколько мог успокоил Надю и пошел не в отделение, как мне следовало бы, а направился к дому Егора.

      Дом Власова был заперт на большой висячий замок. Я несколько раз обошел вокруг дома, внимательно исследовал каждую вмятину на дорожке от калитки к крыльцу. Ничего, только кругленькие ямки от Надиных каблуков, чуть побольше углубление от деревяшки Егора Егорыча да засохшие с прошлого дождя рубчатые следы от его резинового