Голоса на обочине (сборник). Александр Малиновский

со мной и так уж, и сяк, а я только плачу…

      «Вот графинечка-то у нас растёт, – досадовал он в сердцах, – достанется тебе в жизни».

      Неудобная я была. Как колода поперёк дороги. Угадал отец: намыкалась я со своим характером за свою жизнь потом, когда мамы с папой не стало…

      Куда денешься?

      Середина 60-х годов. Я после техникума в колхозе работаю агрономом. Весенняя посевная. Из района поступила команда сеять кукурузу. Ходим который день с председателем понурые. Михаил Кириллыч зовёт меня в кабинет. Вхожу, сажусь.

      – Ну что? – говорит председатель. – Надо принимать решение. Кроме угроз, последние дни из района ничего нет.

      – Дак, – говорю, – не послушаемся – в тюрьме будем, а послушаемся, засеем кукурузой – без кормов останемся!

      – Делать-то что? – спрашивает.

      Молчу. Всё вроде бы уже сказала.

      Входит секретарь наш партийный. Фронтовик. Бывший агроном наш, только без образования. И без руки. Сел на подоконник. Мы с председателем молчим.

      – Что в молчанку-то играете? И меня сейчас отчитали по телефону. Кто-то донёс, что тянем с посевной. Сроки уходят!.. Куда денешься…

      Я вся напружинилась, вцепилась пальцами в край стола… Вот-вот взорвусь, молодая!

      А секретарь попыхтел-попыхтел беломориной своей вонючей, прокашлялся и… говорит, глухо так:

      – Неужто у нас своей головы нет?

      И на меня смотрит:

      – Как, Мельникова, есть головы у нас?

      – Есть, – говорит Михаил Кириллыч, – только тюрьмой пахнет…

      А секретарь ему обыденно так:

      – Коли посадят, отсидим. Хуже всех, что ли? Будем считать, что этот вопрос мы обкашляли и приняли решение.

      Такого я никак не ожидала. Так вот просто!

      …Решили мы засеять одну полосу, что вдоль дороги из района, которая на виду, кукурузой. А всё остальное – клеверами. Клевера на полях колхоза «Новая жизнь» всегда хорошие были.

      Я нетерпеливая была. Напереживалась…

      А колхоз за пятьдесят километров от райцентра. Никто и не узнал толком о нашем поступке.

      Подошла пора уборки урожая. Все, кто посеял кукурузу, остались без кормов, а у нас такая удача! Соседи, которые с кукурузой связались, явились к нам с протянутой рукой.

      – Удачливая ты, – похваливал меня потом Михаил Кириллыч, – повезло нам, что ты у нас такая! Нам стыдно было, мужикам, труса праздновать у тебя на глазах.

      Шутил, конечно.

      – А я какая? Никакая ещё… Я невысеянную кукурузу, семенную, всю на остатках показала, как есть. Ничего не думала.

      К концу года районная балансовая комиссия заработала.

      И возник вопрос: откуда у нас излишки кукурузы? Подсудное дело. Пришлось сознаться: куда денешься?

      Комсомольский вожак

      Лежу у хозяйки на печи. Простыла, грею пятки. А тут приходят и говорят:

      – Вот, Кать, тебе комсомольский билет! Ты теперь комсомолка!

      – Как так? – свесив ноги с печи, спрашиваю.

      – А так! – отвечают ребята снизу. –