Дом над Волгой (сборник). Александр Малиновский

то ли себе, то ли обращаясь напрямую к Самарке.

      – Ну, молодчина, а… ох… охо-хо… Чудо, спасибо!

      Переплыл Самарку, положил одежду и вновь начал плескаться в воде на отмели.

      Радовался и разговаривал, как ребёнок:

      – Послушай, всё дно золотое видно… а? Такая ласковая, ну, спасибо, ну, молодчина!

      Рыбачков закрывала большая ветловая коряжина на воде, Топорков их не видел. Наслаждался он ещё и тем, что был один при такой красоте.

      – Расхулиганился наш милиционер, – усмехнулся Мишка, – такая верста, а как пацан.

      Топорков тем временем вышел по пояс из воды и его мощное загорелое тело заиграло под утренними лучами солнца. Он был такой же, как Самарка, расцвеченная на отмели золотистыми песчаными берегами и коричневым дном. Они дополняли друг друга.

      Топорков постоял под солнцем и опять с брызгами уронил себя в воду.

      – Разворковался, как с девкой, – густым басом неожиданно донеслось из кустов напротив Топоркова.

      – Ага, как с девкой, точно! – согласился Семён. – Ты, Сарайкин, откуда взялся?

      – Бахчи караулю у Кривой ветлы. Услыхал тебя, пойду, думаю, стрельну курева. У меня кончилось.

      – Подожди малость, я сейчас!

      Сарайкин продолжал:

      – Ты скажи про братана моего: из Чапаевска что есть нового?

      – Судить скоро будут его, понял?

      – Чего же не понять. Как думаешь, много дадут? – спросил Сарайкин.

      – Ещё бы, судью на улице избить – десяток лет схлопочет, это точно.

      Топорков вышел на берег и запрыгал на одной ноге.

      – Бры… ры… бры… ыы, хорошо как!

      Поднял одежду и стал в ней копошиться, искал папиросы.

      Солнце показалось из-за леса. Лучи его упали и на рыбаков. Стало жарко. Поклёвки пошли реже и Шурка предложил позавтракать.

      Сидя на носу с огромным надкушенным помидором и горбушкой хлеба, Мишка поинтересовался:

      – Я знаю, вы с дедом отводом рыбачите на щук, да?

      – Да, но не на щук, а вообще. Правда, их попадает больше.

      – После раздополья?

      – Нет, наоборот, когда только начнётся ледоход. Большой воды ещё нет. Рыба вся жмётся к берегу, вот бреднем её и бери.

      – А как, вода же холодная?

      – Дед к кляче, идущей в глуби, прибивает брусок с гнездом, в него вставляют большой, метров шесть, тонкий шест. Этим шестом один человек отталкивает клячу от берега, а другой, который рядом впереди, тянет по течению за привязанную к ней верёвку.

      – А вторая кляча? – допытывался Мишка.

      – А что – вторая? Её тащишь около берега в сапогах.

      – Ловко! – оценил Мишка, – это твой дед придумал?

      – Он говорит, что ещё со своим дедом так рыбачил.

      Перегнувшись через борт, смешно вытянув губы трубочкой, Мишка попытался напиться.

      Шурка помог: чуть качнул лодку, и лицо приятеля по уши ушло в воду.

      Едва откашлявшись, Мишка громко и задорно засмеялся. Потом спросил:

      – Шурк, отводом рыбачить пригласишь?

      – Это