Дом над Волгой (сборник). Александр Малиновский

прямой спине и прерывистое перемещение его вдоль валка напоминали действие какой-то машины. Но эта кажущаяся надёжность могла враз рухнуть, если не соблюдать равновесие и равномерность перемещения.

      …Валить громадные осокори тоже надо уметь.

      – Ты сначала определяй, куда дерево глядит, куда наклонено, – учит Венька Шурку. – Как определил, пили с той стороны, куда глядит, на глубину полотна пилы. А затем уж заходи с противоположной – на четверть выше снова пили. Само упадёт куда задумано.

      – А если дерево не «глядит» и нужно чуть в сторону свалить его? – уточнял Шурка.

      – Тогда берёшь топор и, как сделаешь первый надпил, сразу руби, чтоб не было зажима – можно руками или вагами толкать, куда надо.

      – Берегись! – зычно крикнул Тумба. И осокорь, могучий и красивый, сокрушая молодняк, не теряя величавости и осанки, повалился на траву. Земля вздрогнула, когда он упал. На поляне стало светлее.

      – Молодец, Тумба! Удачно положил! – обрадовался Шурка.

      – Прошлое лето вот так же валили и один рухнул на сухостой – приличную осину, а она возьми да и упади, где бабёнки кружком стояли. Одну из них, Таню Чемоданову, будто выбрала – скончалась на месте, – сказал Веня.

      Первый осокорь, который подпилили Венька с Шуркой, падать вначале не хотел. Он чуть повернулся слева направо в комле, зажав пилу так, что Шурка с большим трудом, торопясь, выхватил полотно и замер.

      – Ко мне! – властно скомандовал Веня и привлёк его к себе. – Надо в сторону уходить, а то сыграет и комлем долбанёт.

      Вагами мужики помогли великану. Он рухнул, обломав при ударе о землю толстые сучья. Накрыл большой муравейник.

      Объявили перерыв. Шурка сладил удочку. Крючки у него всегда были с собой в фуражке, а леску захватил специально. Только пристроил удочку на рогульке, у коряжки, как поплавок – в мизинец сухая куга – медленно пошёл под воду. Шурка привычно дёрнул: на крючке болтался величиной в ладошку карась. Забросил вновь – то же самое. После пятого карасика насадки – безголового слепня – не стало.

      – Сейчас я тебе добуду насадку, – сказал подошедший Вень-ка. – Дай картуз!

      Пока Шурка ловил слепня, пришёл Венька и протянул фуражку:

      – Попробуй на муравьиные личинки.

      Шурка попробовал: такая же поклёвка – и как отмеренный, в ладошку, карасик затрепыхался на траве.

      – Тут кто-то хорошо приманивает, – догадался Шурка, – нормальная рыбалка.

      – Это разве рыбалка… вот в Сибири – это да! – отозвался Венька.

      – А откуда ты знаешь?

      – Дядька мой пишет.

      – Он в Сибири?

      – Да, с сорок первого года. Теперь уже давно освободился.

      – Сидел?

      – Да. Теперь женился, там и живёт.

      – А за что сидел? – допытывался Шурка, вспомнив, как Жабин забрался в дом к Пупчихе.

      – Ерунда, в поле, когда со стана шёл, снял с трактора магнето – поковыряться для интереса. Оно ему и не нужно было. По дурости.

      – Ничего себе!

      Много всякого увидел