Планета в клетке. Александра Нюренберг

а это был он, так и встал. Атрезий спокойно выдернул из царской подмышки хлыст.

      Застыл с ним.

      – Оставьте себе… если не сложно. – Небрежно молвил король. – Ах… ах. Сейчас мы домой… в тёплую постельку… молока сладкого нам… ах. Ах.

      Король увлёкся. За его спиною придворные расслабились и потихоньку расходились туда-сюда.

      – А где у нас глава разведки?

      – Ну, не всё же ему разведывать.

      Спросивший и ответивший обменялись взглядами, не сулившими отсутствующему ни толики милосердия.

      Шли эти, вступившие в короткий диалог, чуть подале и себя особо не афишировали. Тем не менее, их услышали.

      – Кто тут толкует о нашем славном главе разведки?

      Один из говоривших обернулся.

      – Прото… как поживает твой живот?

      Прото – это был толстяк, присутствовавший на королевском променаде под луной в каком-то заброшенном местечке вчера, сказал бы я, если бы это было правдой. Это вчера, скорее всего, приходилось на завтра, но стоит ли удручать себя такими, в сущности, ненужными подробностями? К тому же, Прото выглядел почему-то значительно моложе, а живот его занимал меньше места в пространстве.

      – Превосходно. – Поглаживая себя, отвечал Прото.

      Он интимно склонился так, что толстый нос его пришёлся как раз посреди собеседников и прошептал:

      – Но он ничто по сравнению с тем чревом, что выносило этого лохматого ребёнка, которое его величество изволил украсть у любящих родителей.

      Один из болтунов поморщился:

      – Очень громко, Прото. И неумно, сказал бы я.

      – Ты так и сказал, о робкий царедворец.

      Прото отпрянул с громким смехом. Его величество глянул через плечо, воркуя с малышом, задумчиво положившим ему на это плечо подбородочек с ямкой.

      Прото сложил пухлые ладошки рупором и сдавленно промолвил:

      – Виват.

      Король рассеянно кивнул и, отвлёкшись, отобрал у ребёнка веточку, которой тот, неизвестно как, ухитрился завладеть. Прото встретился взглядом с ребёнком и замер. Один из болтунов зловредно подтолкнул его.

      – Что, дружище?

      Прото кивнул на младенца, и с усилием отведя взгляд, шепнул:

      – Ого.

      Тем временем, на старой обшарпанной площади у вокзала, толпились люди, переночевавшие в здании. Они в основном сурово молчали, только один женский голос жалобно взмывал над толпой.

      В неровном круге пустого пространства некоторое время назад возник служитель закона. Женщина обращалась к нему. Другие помалкивали. Нечёсаные дамы прищуривались на торопливо поднимающийся жёлтый шар звезды. Плечи их прятались в чрезвычайно сочных расцветках шалей и накидок, тесёмки корсажей торчали, как былинки – небрежно были затянуты, у той слишком туго, у другой едва. Словом, картина всегда пленительная и даже в то ужасное утро.

      Служитель закона не пленялся. Хмурый и печальный, он был не лишён известного обаяния – круглая голова, шар