Планета в клетке. Александра Нюренберг

ваше… Джонатан. С трёх сторон эту штуку омывает море.

      – Ах, вот как.

      – И события у них ещё не начались.

      – Ну да, да. Мне стыдно, вечно путаюсь. Так что эта Лис, как её книга?

      Джонатан переставлял на доске фигурку, называемую непонятно почему офицером. Остролицый ласково ответил:

      – Книгу я не читал.

      – Что так? – Рассеянно откликнулся Джонатан.

      – Читать не умею. – Последовал ответ, и памятник в укор бесталанному скульптору, яростно повернувшись, отчеканил:

      – Что за шутки, офицер? Вы фамильярничаете.

      – Не умею читать на полуостровном наречии. Книга написана на малоупотребительном языке.

      Джонатан замер с офицером в руке, затем воскликнул:

      – Ну и ну! Я попался, ты развёл меня на глупую вспышку. Но ты сам виноват – не смей сочувствовать мне.

      И оба ощутили, как безвозвратно растаял дивный и чуждый образ.

      Король замолчал, опустил голову и бросил офицера на доску. Проследив движение фигурки, остролицый кратко ответил:

      – Хорошо.

      – Никогда не сочувствуй мне.

      – Ладно.

      – И мне жаль, что ты не можешь прочитать книгу. У тебя был бы повод поговорить с автором.

      Владея всей информацией на свете – во всех мирах и временах – джентри владеют силой. Но не все джентри способны признать свои ошибки, подобно его величеству.

      Близился рассвет, зашторенная комната наполнялась светом сквозь тонкий шёлк, и в углу светодиодная лампа – хорошее изобретение джуни – замыкалась со своим холодным светом сама в себе.

      Единственный предмет обстановки, из которого можно было бы вытянуть ниточку относительно тайной жизни души обитателя комнаты, давно уже – первым в комнате – поймал блик Звезды, благополучно обогнувшей Эриду. Это произошло, потому что предмет находился в северо-восточном углу комнаты.

      Во время разговора со своим слугой величество дважды взглянул в ту сторону и, конечно, вслед за ним визитёр, которого надоеда-Джонатан всё никак не отпускал выспаться.

      Король как раз пытался привести свои мысли в порядок, а остролицый почтительно ждал, откинувшись на спинку потёртого, но ужасно удобного дивана.

      – Мне бы афоризм о природе рабства для интервью на радио… Отбояриться никак нельзя. Семейная годовщина, предки так и присосутся к ящику. Они потом мне жизни не дадут, засмеют, если я лажану. – Молвил Джонатан, потирая лоб, и тут заметил, что взгляд его перехвачен.

      Мгновенно он вышел из себя – нервы после ночных, хотя и благополучно завершившихся событий, были слабы.

      Жестом он показал остролицему, что он смотрит в ту сторону потому, что туда попал блик света. Но, не доверяя своим артистическим возможностям, сердито добавил:

      – Машинально.

      – Быть может, вашему величеству будет приятно узнать, что это же слово употребил величайший из джуни, описывая человека в потерянных чувствах.

      Король