Моряк солёны уши. Пермский этап. Александр Брыксенков

революция. Сначала все ходили радостные с красными бантами. Пели песни, махали флагами. Потом поскучнели, а еще потом Петроград накрыл голод, с его символической «осьмушкой».

      Певцы уехали на юг. Аннушка осталась без работы. Иван перебивался случайными заработками. Сашенька терпел, а Тонюшка плакала и просила хлеба.

      Николай, соседний дворник, приятель Ивана, собирался от такой жизни уехать на родину. На Урал. Он подбивал Ивана: «Поедем вместе. Там у нас хлеба: ешь, не хочу. У многих еще прошлогодние скирды не молочены. А здесь вы загнетесь.» Иван с Аннушкой совещались не долго. Другого выхода нет.

      Как добирались до Перми – отдельная песня, но доехали. А уж там до Кунгура – рукой подать. В Кунгуре их ждали с двумя подводами родственники Николая. И потряслись питерцы по проселкам в деревню Глиниху.

      Вдоль дороги с двух сторон тянулись заросли полыни. Дальше простирались поля и луга с редким включением групп деревьев. Осень уже вступила в свои права и насытила природу охрой и золотом. Было тепло и сухо, и запах полыни и степных трав наполнял воздух.

      В Глиниху прибыли к вечеу. Питерцев поместили в пустовавшую избу. Деревню сразу же облетела весть: «Голодающие из Питера приехали». И жалостливые деревенские бабы понесли несчастным горожанам караваи хлеба, пироги, шаньги, творог, яйца, мед, сало. Да так много, что Аннушка не знала куда все это складывать. Позже мужики принесли мешки с мукой, картошкой, луком, миски с топленым салом, бутыль конопляного масла.

      И все было бы хорошо, да только Колчак начал наступать на Кунгур. Презрев слезы Аннушки, Иван вступил в Красную армию и пошел бить колчаковцев. Да бил плохо, потому что в начале зимы белые появились в Глинихе.

      Кто-то из доброжелателей шепнул поручику, что у питерских мужик ушел к красным. В избу ввалились четверо. Все пьяные.

      – Говори, стерва. Где мужик?, – рявкнул старший.

      – Не знаю, – пролепетала Аннушка.

      – Знаешь, паскуда! Петро, пошукай, може оружие есть.

      Петро заглянул под кровать, пошуровал в кладовке. Под конец он нагнулся и залез в сундук. Раздался вопль:

      – Краснопузые!!! Большевики!!!

      Петро распрямился. В руках его были два больших рулона красных лент. Он бросил их в лицо Аннушки, схватил винтовку и направил штык на Сашеньку:

      – Порешу отродье!!!

      Аннушка кинулась плашмя на штык, отводя жало от сына:

      – Коли меня!!!

      Старший вмешался:

      – Брось, Петро! Не погань штык. Сами сдохнут.

      Из избы вынесли все. Даже подушки с одеялом. Остались питерские только с тем, что на них было надето. А на дворе морозище. Спасибо соседям: помогли с одёвкой и обувкой

      Летом погнали белых от Перми. Поскольку, наступавшая с юга Красная Армия уже взяла Кунгур и перерезала железную дорогу, колчаковцы шли от Перми через Глиниху на Чусовую.

      Весь