Черный монастырь. Книга третья: Аустраберта. Микаэл Ханьян

и диким невежеством. Пока находишься на острове, жизнь представляется сносной и даже наполненной духовным содержанием: именно на островах ставят монастыри, стоят города, возводят крепости. Но стоит выехать за городские стены, как жизнь предстает во всей своей неприглядности. Поэтому островитяне стараются не покидать своих насиженных мест, а если и оказываются за пределами острова, то стремятся побыстрее ступить на твердый грунт безопасности, сытости и тепла. Если же случается так, что вернуться на остров не удается, островитянин попадает во власть непредсказуемой стихии: подобно пиратам морей, свирепые лесные братья подстерегают беспечного путника на каждом шагу, норовя лишить его имущества, а то и самой жизни. Они не знают пощады, ибо скотское существование, жизнь впроголодь, мучительные болезни довели их до той черты, где умирает человек и выживает один только зверь.

      Так вот, оказалось, что людей нет. То есть они вроде бы есть, но ни к чему не пригодны. Они не понимают, зачем им рассказывают о новом боге и как этот новый бог сможет им помочь. Они не замечают, чтобы благие слова сопровождались благими делами. Их учат новозаветным заповедям, но их учителя наезжают только по праздникам, а затем вновь отсиживаются на своих островах.

      Вы, наверное, уже догадываетесь, что предложение Уэна сводилось к тому, чтобы я превратил эти новые земли в «один из очагов христианства, в неугасимый источник света для всех, кто прозябает во мраке». Эти слова благородного епископа, произнесенные после обильного ужина, когда мы, насытившись, сидели перед очагом, ублаженные едой, теплом и мягкими отблесками огня, прозвучали странно и нелепо. Кому нужны очередные острова благополучия в море людских страданий? Нет, не для того я возвращался сюда из Боббио, не для того спешил на родину, чтобы оградиться спасительными стенами от тех, кто более всего нуждается в моей помощи. В тот вечер я окончательно решил, что мое дальнейшее служение будет прежде всего заключаться в помощи людям, а всё остальное, что может произрасти из этого, будет второстепенным, вторичным, необязательным.

      Когда это окончательное решение сложилось в моей голове, я прошептал его как заповедь, как данную самому себе клятву. Вслух же я поблагодарил Уэна и пообещал сделать всё, что в моих силах, чтобы оправдать его доверие. Мы договорились встретиться через несколько недель и обсудить мой план.

      Весь май я потратил на то, чтобы познакомиться с этой Богом забытой землей, носящей мелодичное имя: Жюмьеж. В моем распоряжении было несколько служителей епархии и вооруженные стражники, любезно предоставленные местным герцогом. С трех сторон предлагаемая мне территория ограничена Сеной, которая сначала резко уходит на юг, а затем, едва успев обозначить западное направление, столь же резко устремляется на север. С севера эти земли смыкаются с обширным лесным массивом, простирающимся на восток до самого Руана.

      Отрезвляющие