Феррагосто. Линда Сауле

ему руки. Он с осторожностью взял бумаги и прочитал полицейский отчет, по данным которого выходило, что некая американская гражданка, фотограф, прибыла в Рим для работы. После дня, проведенного вместе с демонстрантами, она решила продолжить знакомство с городом и отправилась снимать ночные улицы. Свидетели видели ее в одном из баров, куда она зашла сделать парочку кадров.

      Карло постучал карандашом по столу и закрыл глаза. Представлять место преступления было его «фишкой». Только так он мог взглянуть на происшествие изнутри, находя скрытые под безликими отчетами мотивы. Карло привычно «отключил» конторский шум и перенесся в ночной бар, забитый посетителями. Он попытался разглядеть среди толпы иностранку, что, будто диковинная птица, залетела на птичий двор. Он обернулся вместе с несколькими мужчинами вслед молодой женщине, одетой в обтягивающие джинсы с дерзким клешем, увидел, как ее руки придерживают висящий на груди фотоаппарат. Он напрягся, чтобы разглядеть лица двоих неизвестных и подслушать, какие напитки они заказали. Но он не мог продвинуться дальше. Картинка дробилась на части, и куски со звоном разлетались в стороны. Карло пытался удержать их вместе, продолжая следовать за троицей. Куда они держали путь? Знала ли молодая женщина, чья доверчивость после этой ночи никогда не будет прежней, кто были ее спутники на самом деле? Почему она не побоялась покинуть безопасное место? Хотела ли она продолжить работу или просто развлечься?

      Но что-то не давало ему покоя. Навязчивый стук сбивал с толку, отвлекая внимание. Карло огляделся по сторонам и снова закрыл глаза. Стук не прекращался. И когда он прислушался, то перед глазами появилась картинка и звук обрел, наконец, свою форму. Он увидел поезд – величавую железную машину – так ясно, словно он находился прямо перед его глазами. Поезд, которому не суждено было добраться до конечной станции. Который нес в себе десятки пассажиров, и каждого из них на перроне ждали с праздничным волнением, с замиранием сердца. Вереница лиц, подсвеченных ожиданием и гордостью, дети вглядывались вдаль в предвкушении истории, которую расскажет прибывший пассажир. Но вот лица стали меняться. Сначала на них появилось нетерпение, затем недоумение. Мужчины хмурят брови, женщины нервно кусают губы. Потом появился страх. Он, как безумная лягушка, скакал с одного лица на другое, изменяя и уродуя их, оставляя липкий, мерзкий след, источая смрад. Люди переглядывались, не узнавая друг друга. Ужас разлился по станции. Карло резко открыл глаза. Так ли все было на самом деле? Да и было ли вообще?

      Он быстро встал, голова слегка кружилась. Образ пострадавшей американки окончательно исчез, обиженно растворившись в спертом воздухе офиса. Карло направился в маленькую кухоньку на задворках комнаты и, войдя, увидел Бьянку, главного редактора, которая возилась возле стойки.

      – Чао, Бьянка.

      – Чао, Карло, – улыбнулась она. – Как жизнь?

      – Поживем – увидим. Бьянка, скажи, ты что-нибудь слышала о пропавшем поезде в Ланцио?

      – Поезд-призрак? Конечно, кто же о нем не слышал, – воскликнула она, и, взглянув на смущенное лицо Карло, расхохоталась. –