Сёстры-соперницы. Елена Арсеньева

неуверенно двинулась вперед. Шишмарев, видимо, не заметил ее растерянности и бубнил себе под нос:

      – Право слово, скажи мне кто-нибудь, что у прекрасной княжны Александры есть двойник, я ни за что не поверил бы. Не знай доподлинно, что Александра Сергеевна – единственная дочь своих родителей, остался бы в убеждении, что вы, сударыня, ее сестра-близнец!

      – Уверяю вас, вы ошиблись, – повторила Лючия. – Но я бесконечно признательна вам за ваше столь любезное заступничество! – Она что-то еще говорила, столь же равнодушно-светское, и сама поражалась, как обморочно звучит ее голос. И все же нашла в себе силы и задала еще один вопрос: – А любопытно знать, сударь, как фамилия той особы, счастливым сходством с коей наделила меня природа?

      – Ее зовут княжна Казаринова, – с готовностью ответил Шишмарев и, чуть понизив голос, добавил: – Но осмелюсь возразить, сударыня. Речь идет не просто о сходстве! Вы с Александрой Сергеевной неразличимы, как две капли воды!

      Очутившись в спасительном одиночестве возка, Лючия велела кучеру гнать на постоялый двор как можно быстрее. Ответ Шишмарева она знала заранее! Ведь он вел речь о ее сестре! Родной сестре-близнеце!

      Болтливый и услужливый Шишмарев назвал все, что нужно: ее имя, имя отца – отчество, как говорится у русских, фамилию. Даму, обладавшую портретным сходством с Лючией, звали Александрой Сергеевной Казариновой, и это, без сомнения, была та самая малышка, которая родилась у бесчувственной Катарины лишь несколькими минутами позже своей сестры, Лючии Фессалоне.

      Истерический смешок вспорол сумрачную тишину возка и был тут же зажат муфточкой. Неоценимый Шишмарев назвал и место, куда следует держать путь Лючии: какое-то там Каширино-Казарино… верно, имение ее настоящих родителей. А она-то думала, что придется провести несколько дней в Москве, пытаясь разузнать место жительства князей Казариновых.

      Вот повезло так повезло! Надо спешить выезжать, не то, как здесь выражаются, дороги поплывут, а если настигнет распутица… ах, нет, не дай бог! А впрочем, может быть, лучше не трогаться с места, подождать, пока малютка Александра (будучи старше своей сестры на одну или две минуты, Лючия уже относилась к ней с некоей снисходительностью) прибудет в Москву? И здесь броситься в ее объятия: мол, я твоя сестрица, прольем же вместе слезы радости!

      Лючия сморщила нос. Предстоящее свидание с Александрою почему-то вызвало в ней приступ брезгливой пренебрежительности. Какая-нибудь бело-розовая раскормленная ломака с бесцветными глазами. Лючия презрительно фыркнула, но тотчас вспомнила, что Александра – ее близнец, а стало быть, никак не может быть иной, чем стройной, статной, яркоглазой, как кошка, столь же грациозной и проворной. Это почему-то оскорбило Лючию еще больше, и от дурного настроения она не избавилась до вечера.

      Глава IV

      Переправа

      И вот теперь она в полную меру поняла значение русского слова – «распутица»! До Каширина-Казарина оставалось только два дня пути, когда сани вдруг встали в снежной