Сёстры-соперницы. Елена Арсеньева

какие письма он разыскивает? – шепнула Лючия, зябко дрожа на сыром ветру и вглядываясь во тьму, откуда уже приближался протяжный и тоскливый крик, которым гондольеры предупреждают друг друга и ожидающих их пассажиров о своем приближении.

      – Да какие б ни искал! – мрачно отозвался Маттео, чиркая кресалом, чтобы дать знак гондольеру. – Все бумаги, кроме прощального послания господина, я надежно запер в секретном шкафчике в подвале.

      – Пускай поищет, убийца! – злорадно усмехнулась Лючия. – Пускай поищет!

      Свинцовый нос гондолы гулко ударился о ступени, и Маттео торопливо помог Лючии забраться внутрь.

      – Прощайте, синьорина, прощай, дитя мое! – прошептал он.

      – Прощай! – отозвалась сквозь невольные слезы Лючия.

      Лодка отчалила, завернула за угол – и Маттео пропал из виду.

      Лючия проскользнула под низкую крышу в тесную и душную каюту гондолы, потом нетерпеливо выскочила с другой стороны и примостилась на носу, около огромного свинцового конька, который украшал этот нос.

      Темные громады зданий разворачивались перед ней, заслоняя звездное небо. В этом тихом и пышном квартале, откуда днем была видна лагуна и снежные горы Фриуля, она провела всю жизнь, а теперь покидала его – надолго? Может быть, навсегда!

      Ночь опустилась на тихие воды, луна показалась из-за аркады Дворца дожей, и великий город заблистал перед Лючией в неге и непобедимой красе.

      Уплывали от нее все эти набережные, улочки, площадки, лабиринты венецианских переулков, узких каналов, на которых с утра до вечера играла музыка и танцевали пары, опьяневшие от страсти. Уплывали мосты делла Палья и Риальто, украшенные множеством лавочек, витрин, окон, в каждом из которых многоцветно сверкали бусы, зеркальца, жемчужные нити, граненое стекло – те наивные блестящие мелочи и истинные драгоценности, которыми славится Венеция.

      Ночь закрывала город от глаз Лючии, словно набрасывала на мосты, каналы, палаццо черный zendaletto – кружевной платок венецианки.

      – Прощай, прекрасная Венеция! – прошептала Лючия и прикусила губу, чтобы не разрыдаться в голос.

      Прощай, Венеция! Лючия покидает тебя. Впереди неизвестные пути, дальние страны… Россия! Неужто все же Россия?! Ну что же, знать, такая судьба. Придется князьям Казариновым принять в свое лоно венецианскую родственницу, хотят они того или нет.

      Она начисто позабыла о том, что прощальная исповедь Фессалоне вместе с показаниями повитухи, удостоверяющей ее, Лючии, благородное происхождение, так и остались валяться там, где их Лючия выронила из своих рук: в потайном кабинете, вход в который они со старым Маттео не подумали закрыть.

      Глава III

      Встреча в Москве

      Уже подходил к концу март. Там, в Италии, дышит ароматами весны и моря ясный, бледно-голубой воздух. Прохладный ветер с Адриатики едва-едва колыхнет осыпанные розовым цветом миндальные деревья. А здесь все покрыто белым саваном. Какая, к черту, весна! Дорога была