Мавританская Испания. Эпоха правления халифов. VI–XI века. Рейнхарт Дози

было противостоять, потому что оно шло от сердца. «Эта ересь должна быть уничтожена, и ее корни, и ветви, – говорил Обайдаллах тем, кто утверждал, что сектанты не настолько опасны, чтобы принимать такие суровые меры. – Эти люди более значительны, чем вы думаете. Их речи воспламеняют души людей, как маленькая искра воспламеняет кучу сухого камыша».

      Хариджиты выдержали суровое испытание с неизменной силой духа. Невозмутимо и покорно они шли на эшафот, читая молитвы и стихи Корана; роковой удар они получали, прославляя Бога. Они не пытались спасти свои жизни, нарушив слово. Как-то раз агент правительства арестовал одного из них на улице.

      – Позволь мне на минуту зайти в дом, – сказал хариджит, – чтобы я мог очиститься и помолиться.

      – А кто даст гарантию, что ты вернешься?

      – Бог, – ответил хариджит.

      Другой заключенный удивил даже тюремщика своим благочестием и убедительным красноречием.

      – Твои доктрины представляются мне возвышенными и священными, – сказал тюремщик, – и я пойду тебе навстречу. Я позволю тебе ночью навестить семью, если ты пообещаешь вернуться на рассвете.

      – Обещаю, – сказал заключенный, и с тех пор тюремщик каждый вечер отпускал его к семье.

      Однажды, когда хариджит был дома с семьей, к нему пришли друзья и рассказали, что правитель, разгневанный из-за убийства одного из палачей, велел обезглавить всех заключенных еретиков. Несмотря на предложения друзей и слезы жены и детей, которые умоляли его не идти на верную смерть, хариджит вернулся в тюрьму.

      – Разве я смогу предстать перед Богом, если нарушу слово? – сказал он.

      Войдя в камеру, он увидел встревоженное выражение на лице тюремщика.

      – Не волнуйся, я знаю о приказе твоего хозяина, – усмехнулся хариджит.

      – Ты знаешь и все равно вернулся? – Изумлению тюремщика не было предела.

      Женщины в храбрости не уступали мужчинам. Благочестивая Балья, предупрежденная, что Обайдаллах днем раньше назвал ее имя, что было равносильно смертному приговору, отказалась последовать совету друзей и спрятаться. Она заявила, что, если ее арестуют, тем хуже для палачей, поскольку их покарает Бог, и ее братья не должны тревожиться из-за нее. Она спокойно и невозмутимо дождалась палачей, которые отрубили ей руки и ноги и бросили тело на рыночную площадь.

      Такой беспрецедентный героизм и благочестие не могли не вызвать симпатию и восхищение простых людей и даже самих палачей. При виде бледных и изможденных энтузиастов, которые не ели и не спали, но при этом казались окутанными сиянием, страх перед высшими силами останавливал руку, занесенную для удара. Правда, довольно скоро палачей заставил колебаться страх перед вполне земными силами. Преследуемая секта превратилась в тайное общество, члены которого действовали слаженно. На следующий день после каждой казни палача находили убитым. Это было начало вооруженного сопротивления,