Мэдук. Лионесс. Том III. Джек Вэнс

из виду в обоих направлениях. Компанейский проезд, пересекая Старую дорогу, продолжался туда, где мрачновато темнела чаща Тантревальского леса – здесь до него оставалось немногим больше мили.

      Сейчас на Старой дороге никого больше не было – что само по себе, по-видимому, вызвало у Пимфида опасения. Приподнявшись в седле и вытянув шею, он долго оглядывался по сторонам. Мэдук наблюдала за ним с недоумением и наконец спросила: «Куда ты так внимательно смотришь, если вокруг никого нет?»

      «Именно в этом я хочу убедиться».

      «Не понимаю».

      «Разумеется, не понимаете! – с некоторым высокомерием отозвался подросток-конюший. – В вашем возрасте позволительно не знать об опасностях этого мира – а им несть числа! Если хорошенько присмотреться – и даже если не присматриваться – всяких подвохов и бед всюду видимо-невидимо».

      Мэдук присмотрелась к дороге – сначала направо, на восток, потом налево, на запад: «Не вижу никаких подвохов и бед».

      «Это потому, что дорога пуста. Подвохи часто появляются внезапно, словно ниоткуда – именно поэтому они так опасны!»

      «Пимфид, мне кажется, ты просто боишься».

      «Вполне возможно, что так оно и есть – страх правит этим миром! Заяц боится лисы, лиса боится гончей, а гончая боится псаря. Псарь боится лорда, а тот боится короля. О том, кого и чего боится король, я не хотел бы рассуждать вслух».

      «Бедняга Пимфид! Твой мир полон опасностей и страхов! У меня, однако, нет времени предаваться тревожным предчувствиям».

      «Вы – принцесса королевской крови, – сдержанно ответствовал Пимфид. – В связи с чем я ни в коем случае не могу назвать вас бесшабашной маленькой дурехой, даже если бы у меня было такое намерение».

      Мэдук обратила на него печальный взор бездонных голубых глаз: «Так вот как ты на самом деле обо мне думаешь!»

      «Могу сказать только одно: люди, которые ничего не боятся, долго не живут».

      «Я кое-чего боюсь, – возразила Мэдук. – Боюсь вышивания, боюсь учителя танцев Жослена и еще пары других вещей – о них лучше не упоминать».

      «Я много чего боюсь! – гордо заявил Пимфид. – Бешеных собак, прокаженных и их колокольчиков, адских демонов, гарпий и ведьм, всадников без головы и тварей, живущих на дне колодцев, а также козлоногих упырей, оживших мертвецов и призраков, притаившихся у входа в покойницкую».

      «Это все?» – поинтересовалась Мэдук.

      «Ни в коем случае! Я боюсь водянки, бельма на глазу и чумы. Кроме того, если уж говорить начистоту, я очень боюсь навлечь на себя гнев короля! Нам нужно вернуться, пока кто-нибудь не заметил, что мы уехали так далеко от Сарриса. Начнут распространяться сплетни, и королю мигом все донесут».

      «Не спеши! – подняла руку Мэдук. – Когда наступит время вернуться, я дам тебе знать». Она присмотрелась к столбу с придорожным знаком: «До Флохамета всего четыре мили».

      Пимфид сразу помрачнел: «Четыре мили или четыреста – какая разница? Нас там