День пришельца (сборник). Виталий Забирко

то есть? – любезно поправил я. – Кондрашка хватит, если приснится. – И порекомендовал: – Обратись к дантисту, чтобы скобки на зубы поставил.

      – Много ты понимаешь! – раздражённо возразил птеродактиль Ксенофонт. – У последнего представителя рода пальцекрылых всё должно быть естественным!

      – Просто ты дантистов боишься, – резонно заметил дед-бомж.

      – Что значит боюсь?! – взъерепенился птеродактиль Ксенофонт. – Я тебе не фотомодель и не позволю себя уродовать! С лица воду не пить!

      «Так то с лица, а тут с морды…» – подумал я, но благоразумно решил не озвучивать.

      – А если не модель, тогда чего перед фотокамерой выпендриваешься? – спросил дед.

      – Как это – чего?! Вот помру завтра, кто вспомнит, как пальцекрылые выглядели?

      – Меньше мухоморов лопай, дольше проживёшь.

      – Мухоморов пожалел, да? Объедаю тебя? – обиделся птеродактиль Ксенофонт. – Нашёл нахлебника… Попрекаешь… Злой ты, уйду я от тебя…

      Чтобы меня не втянули в перепалку, я тактично опустил глаза и проверил, как получились снимки. Снимки вышли качественными, но кто поверит в подлинность фотографий, когда птеродактиль на них крутит кукиши? Дурдом полный…

      – Ладно тебе, не обижайся, – пошёл на мировую дед. – На-ка, возьми шляпку мухомора, покушай. Красненькая, аппетитная, сама в рот просится!

      Птеродактиль Ксенофонт рассерженно вырвал мухомор из руки деда-бомжа, запихнул в пасть и принялся сосредоточенно жевать. По тому, как калейдоскопически менялось настроение птеродактиля, я начал подозревать, что не всё так просто с мухоморами.

      – Угощайся и ты.

      Дед снова протянул мне мухомор.

      – Спасибо, я недавно завтракал, – корректно отказался я.

      – Тогда чего ты хочешь?

      Дед исподлобья посмотрел на меня подслеповатыми глазами.

      Оп-па, опаньки! Приехали! Вопросы начались по второму кругу. Маразм в деревне Бубякино не просто крепчал, штормил.

      – Пятую ногу у Барбоса увидеть хочет! – подсказал птеродактиль Ксенофонт.

      Бомж заперхал, захихикал, и птеродактиль затрясся на плече, роняя из пасти крошки мухомора.

      – Ну ты, полегче! – возопил последний пальцекрылый. – Кайф не ломай!

      – Он что хочет увидеть, – продолжая вздрагивать от смеха, спросил дед, – кончик или по самый локоть?

      Давясь мухомором, загоготал непонятно чему и птеродактиль Ксенофонт.

      – По… по… колено… – поправил он, и теперь они вместе дружно зареготали.

      – Эт… эт, мил человек… – смахивая слезу, выдавил из себя дед-бомж, – ты не к нам… к Барбосу обращайся… Он тебе покажет… Пятую ногу… Может, и во всю длину…

      – Но смотреть не советую! – предупредил птеродактиль Ксенофонт.

      Я промолчал. Кузьминична предупреждала о том же.

      – А ещё чего ты хочешь? – отсмеявшись, снова спросил меня дед.

      – Ещё хочет узнать, что такое дрынобула, – сообщил птеродактиль Ксенофонт, не дав мне и рта открыть.

      «Вещая птица, однако, этот птеродактиль, –