День пришельца (сборник). Виталий Забирко

пробежали у меня по спине. С каких это пор «Осоавиахим» и «СССР» стали магическими письменами? Нет, прав таки шеф, дурдом здесь ещё тот…

      – Не полетит, – покачал головой мальчишка.

      – А с косогора?

      – Дед, разобьёшься…

      – А я попробую!

      – Дед, не стоит…

      – А я всё равно попробую!

      – Может, не надо?

      – Надо!

      – Разобьёшься, кто собирать тебя будет?

      – А ты на что?

      – Ну, разве что я…

      До сих пор рассудительная речь мальчишки производила на меня благоприятное впечатление, и я почти уверился, что он обычный нормальный паренёк, но последняя фраза расставила всё по местам.

      – Тогда поехали?! – фальцетом выкрикнул старик.

      – Поехали… – сомневающимся эхом отозвался бас мальчишки.

      – На косогор?!

      – На косогор…

      Они начали взбираться по дороге на косогор. Дед вёл велосипед, мальчишка шёл сбоку, и опять между ними начался спор.

      – Полетит! – запальчиво выкрикивал старик, потрясая реденькой бородой.

      – Не полетит… – рассудительно возражал мальчишка, но я уже знал цену его рассудительности.

      Пока я наблюдал за душевнобольными «воздухоплавателями», к столбу со звёздными указателями подошёл Барбос и принялся совершать дежурную процедуру. Я схватил фотоаппарат и пару раз щёлкнул. Барбос сделал своё дело и гордо, с чувством честно выполненного долга, пошёл восвояси.

      – Привет, Барбос, – сказал я.

      Пёс остановился и посмотрел на меня четырьмя глазами. Рыжая грудь у него была широкая, передние лапы раскорячены, как у бульдога. Я попробовал в густой шерсти под грудью разглядеть спрятанную пятую лапу, но не смог. Быть может, пятая лапа не передняя, а задняя? Гм… Барбос хоть и двухголовый, но всё-таки пёс, и то, что было у него между задними лапами, к пятой лапе не имело никакого отношения.

      Чёрная голова заворчала, белая лениво тявкнула, словно Барбос спрашивал, зачем я его остановил. Вспомнив, что говорила Кузьминична о пятой лапе, я не стал ею интересоваться.

      – Никак не могу понять, – сказал я Барбосу, – какая из голов у тебя Бар, а какая Бос?

      Головы недоумённо посмотрели друг на друга и пренебрежительно прыснули. Умная псина, понимает… И тогда я решил позлить его.

      – Попробуем рассуждать логически, – сказал я. – Слово Барбос пишется слева направо. Значит, левая – Бар, а правая – Бос. То есть, чёрная голова – первый слог, а белая – второй. Выходит, чёрная голова у тебя старшая.

      Белая голова возмущённо тявкнула, зато чёрная удовлетворённо заворчала.

      – Вот и разобрались, – сказал я.

      Но это я думал, что разобрались, на самом деле получилось по-другому. Внёс я сумятицу в собачьи души, объединённые в одном теле. Белая голова обижено взвизгнула, чёрная рыкнула на неё, на что белая зашлась возмущённым лаем и укусила чёрную за ухо. Чёрная не осталась в долгу, куснула белую за шею, и через мгновение пёс уже вертелся на месте, с рычанием и визгом кусая сам себя за что ни