История шпионажа времен второй Мировой войны. Ладислас Фараго

правительство своей страны. На встрече с Черчиллем в его идиллическом загородном доме он начал беседу со слов: «Сэр, я хочу, чтобы вы поняли, что я не нацист. Я – патриот». Широкая улыбка осветила ангелоподобное лицо Черчилля, и тот ответил: «Я тоже».

      Как позже вспоминал Шлабрендорф, он заявил Черчиллю, что «внезапное начало войны неизбежно» и что начнется она нападением на Польшу, и не важно, какие усилия должны быть предприняты для ликвидации кризиса.

      «Более того, – продолжал посланник оппозиции Германии, – я порекомендовал ему, что сближение сейчас Англии и России было бы весьма уместным, ибо Гитлер, заключив договор со Сталиным, может гарантировать себе спокойствие в тылу».

      Но Черчилль ровным счетом ничего не мог предпринять, заполучив подобную информацию. Миссия Шлабрендорфа провалилась.

      Но стоило войне на самом деле начаться, как Уайтхолл в конце концов встряхнулся, решив использовать беспрецедентные возможности, которыми столь длительное время пренебрегал. Остер окольным способом через голландцев из самого сердца абвера предоставлял весьма важную информацию, а Лондон даже не предпринял реальной попытки установить надлежащую связь между своими разведывательными службами и важнейшим источником, организованным Остером и некоторыми его коллегами и друзьями. Теперь Стивенс и Бест в Голландии получили наставления установить контакт с немецким антинацистским подпольем. А немцы-антифашисты, до сих пор игнорируемые Великобританией, теперь стали играть важную роль в стратегических расчетах правительства Чемберлена. Уайтхолл полагал, что угроза войны, столь решительно отклоняемой германскими оппозиционерами, позволит им отстранить Гитлера от власти и покончить с войной еще до ее начала.

      Сам Чемберлен через оппозиционеров адресовал примирительное заявление к немцам, пытаясь убедить их, что Великобритания не возложит на них ответственность за деяния Гитлера, если тот окажется ими свергнут. План этот зашел так далеко, что даже был назначен день начала его практического осуществления. Заговорщики должны были поднять восстание в Германии в начале ноября 1939 года, ликвидировать Гитлера, свергнуть его режим и заключить мир с Западом. Существовало несколько вариантов плана заманить фюрера в засаду, и в принципе вроде не было помех, чтобы покончить с войной уже к Рождеству.

      Увы, Великобритания и немецкие заговорщики были теперь уже не одни. Как раз тогда, когда Великобритания решилась наконец иметь дело непосредственно с заговорщиками, на заднем плане возникла зловещая тень Рейнхарда Гейдриха. Он был в общих чертах информирован о планах оппозиционеров, но на данном этапе не располагал всеми деталями, необходимыми для нанесения решительного удара. Да и с пропагандистской точки зрения тоже было не совсем уместным выставить на всеобщее обозрение столь высокопоставленных оппозиционеров и тем самым развеять миф о монолитном германском единстве.

      Гейдрих поэтому решил нанести удар по