Лакки Старр и кольца Сатурна. Айзек Азимов

а его отстраним, что у нас будут от него тайны.

      Василевский кивнул:

      – Понятно. Ты предлагаешь сказать ему…

      – Нет! – Слово было произнесено мягко, но безапелляционно. – Все, что нужно, я ему сам скажу. Ты ничего не говори.

      В этот момент в пилотской рубке снова появился Верзила и сказал:

      – Энергия поступает. – Он перевел взгляд с одного на другого и проворчал: – Простите, что помешал. Мне покинуть корабль, джентльмены?

      – Тебе придется сначала нокаутировать меня, Верзила, – ответил Дэвид.

      Верзила нацелился на удар и сказал:

      – Ну, парень, это нетрудно. Думаешь, лишний фут твоего роста мне помешает?

      Он мгновенно оказался внутри кольца рук Счастливчика и нанес два удара ему в живот.

      Дэвид спросил:

      – Ну, остыл?

      Верзила отскочил.

      – Я не стал бить по-настоящему, не то Конвей мне уши надерет.

      Старр рассмеялся.

      – Спасибо. А теперь послушай. Ты должен рассчитать орбиту и передать данные капитану Бернольду.

      – Конечно. – Верзила, по-видимому, успокоился, обида его рассеялась.

      Василевский сказал:

      – Слушай, Дэвид, не Хочу тебя расхолаживать, но мы совсем недалеко от Сатурна. Мне кажется, что сирианцы нас тут же засекут и будут знать, где мы и куда направляемся.

      – Я тоже так считаю, Бен.

      – Но как же мы тогда сможем незаметно проникнуть в систему Сатурна?

      – Хороший вопрос. Я все думал, догадаешься ли ты. Если ты не догадаешься, сирианцы – тем более; они ведь знают нашу систему не так Хорошо, как мы.

      Василевский откинулся назад в пилотском кресле.

      – Не делай из этого загадку, Счастливчик.

      – Все совершенно ясно. Все корабли, включая наш, находятся рядом и, учитывая расстояние, отражаются на масс-детекторе сирианцев как одна точка. Мы полетим в таком строю до тех пор, как не окажемся вблизи астероида Гидальго, который сейчас приближается к афелию.

      – Гидальго?

      – Ну, Бен, ты ведь знаешь. Астероид, известный еще с докосмических времен. Самое интересное в нем то, что он не остается все время в поясе астероидов. На кратчайшем удалении от Солнца он приближается к орбите Марса, а на самом дальнем – к орбите Сатурна. Когда мы приблизимся к нему, Гидальго тоже отразится на масс-детекторе сирианцев, и по величине массы они будут знать, что это астероид. И не смогут засечь наш корабль на фоне Гидальго, не смогут заметить и десятипроцентное уменьшение массы эскадры, летящей к Земле. «Метеор» спрячется за Гидальго. Конечно, Гидальго летит не к Сатурну, но через два дня мы от него сможем оторваться, окажемся далеко от плоскости эклиптики и направимся к Сатурну.

      Василевский поднял брови.

      – Надеюсь, это сработает, Дэвид.

      Он понял уловку. Все планеты и корабли, торговые и военные, остаются в плоскости эклиптики. Поэтому обычно никто на обращает внимания на то, что выше или ниже этой зоны. Поэтому вполне вероятно, что их корабль, вышедший из плоскости эклиптики, останется не замеченным приборами