Рассказы. Нелли Копейкина

Ну там, слово за слово…, присели отдохнуть, ну, а там уж и прилегли. Сдобная баба, ничего не скажешь.

      – Да уж, наверное, сдобнее твоей Верки, – поддел Фёдор, недолюбливающий жену Дениса, свою бывшую одноклассницу Верку, некогда прыщавую ябеду-девчонку, а сейчас сварливую неопрятную женщину-сплетницу.

      – Да, – изобразив на лице слащавое выражение, продолжил закончивший уж было повествование Денис единственно с тем, чтобы не отвечать Фёдору, – долго я тогда тосковал по ней. Ну, а с другой стороны, думаю, сдалась она мне больно, я уж тогда женат был, уж Павлику было три года.

      – А ты-то был ли ей нужен? – не унимался Фёдор, которому нравилось бесить Дениса. Денис отмолчался.

      – Хороша бабёнка, – заметил дед Сергей. – Вам бы, мужики, такую, а? Не чесали бы вы тут языками, а бежали бы домой. Илья уж, поди, дома сидит, пироги жуёт и любуется своей Зинулей. Хороша, хороша бабёнка…

      – А ты почём, дед, знаешь? – спросил Михаил, который всё это время молчал.

      – А кто ж её не знает-то? Как пройдётся, так того и гляди…, ну как королевна! Так и хочется ей поклониться. А…

      – Ну, это уж ты загнул, – перебил Денис, – привык всё мерить своими холопскими мерками.

      – Может, и холоп я, – ничуть не меняя доброжелательного тона, ответил дед, – а красоту ценить умею. Где ты баб таких видел, чтоб тебе и рожа, и кожа, и волоса, и фигура, – дед сделал жест руками, изображая фигуру женщины. – Это разве что по видикам, так ведь там бабы-то с силиконовыми грудями, а здесь природа! – дед Сергей поднял указательный палец.

      – Верно дед говоришь, – отчего-то тяжело вздохнув, отозвался Михаил, – природа.

      – А что, – заговорил Фёдор, – мне Зинуха тоже нравится, красивая, но вот насчёт пирогов я что-то сомневаюсь.

      – Чего сомневаешься? Чего? – встрепенулся дед. – Сомневаешься, печёт ли она их?

      – Да, сомневаюсь. Ты, дед, видел ли её ногти-то? Видел её маникюр?

      – Видел! – торжественно объявил дед, – но я и пироги её видел, и не только видел, но и едал не раз! – как-то победоносно объявил он.

      Видя вопрос на лицах молодых мужчин, дед не торопился с объяснением. Он специально встал и пошёл в растопную, подошёл к котлу, открыл тяжело лязгнувшую его дверцу и, не торопясь, стал мешать угли длинной кочергой.

      – Давно я пирогов не ел, моя что-то совсем перестала печь, как навезли к нам всякой заморской дряни, так она совсем обленилась, – сказал Фёдор.

      Денис с Михаилом молчали и искоса наблюдали за дедом Сергеем. Тот не спеша вернулся в коморку, где сидели мужчины, сел на свой стул с почерневшей от угольной пыли дерматиновой обшивкой и хитро обвёл присутствующих взглядом.

      – Вкусные у Зинки пироги, – заговорил он, хитро улыбаясь. Ему нравилось держать вопрос в подвешенном состоянии, он чувствовал нутром, почти осязал вопрос, и вот сейчас он, дед Сергей, даст на него ответ, и вопрос закроется, перестанет существовать. Это всегда немного волновало и даже будоражило деда.

      – Сдобные,