Эшенден. На китайской ширме (сборник). Уильям Сомерсет Моэм

вы что намерены делать? Ждать здесь?

      – Нет, – ответил Эшенден. – Поеду на вокзал и буду там читать.

      – Выпьем на прощание виски с содовой. Вы как, Мануэль?

      – Вы очень добры, но я пью только шампанское и коньяк.

      – Смешиваете? – без тени улыбки спросил Р.

      – Не обязательно, – совершенно серьезно ответил Мексиканец.

      Р. заказал коньяк и содовую воду, им подали, он и Эшенден налили себе того и другого, а Безволосый Мексиканец наполнил свой стакан на три четверти неразбавленным коньяком и осушил его в два звучных глотка. А потом поднялся, надел пальто с каракулевым воротником, одной рукой взял свою живописную черную шляпу, а другую жестом романтического актера, отдающего любимую девушку тому, кто достойнее, протянул Р.

      – Полковник, пожелаю вам доброй ночи и приятных сновидений. Вероятно, следующее наше свидание состоится не скоро.

      – Смотрите, не наломайте дров, Мануэль, а в случае чего – помалкивайте.

      – Я слышал, что в одном из ваших колледжей, где сыновья джентльменов готовятся в офицеры флота, золотыми буквами написано: «В британском флоте не существует слова “невозможно”». Так вот, для меня не существует слова «неудача».

      – У него много синонимов, – заметил Р.

      – Увидимся на вокзале, мистер Сомервилл, – сказал Безволосый Мексиканец и с картинным поклоном удалился.

      Р. поглядел на Эшендена с подобием улыбки, которое всегда придавало его лицу такое убийственно проницательное выражение.

      – Ну, как он вам?

      – Ума не приложу, – ответил Эшенден. – Клоун? Самоупоение, как у павлина. С такой отталкивающей внешностью неужели он вправду покоритель дамских сердец? И почему вы считаете, что можете на него положиться?

      Р. хмыкнул и потер ладони, как бы умывая руки.

      – Я так и знал, что он вам понравится. Колоритная фигура, не правда ли? Я считаю, что положиться на него можно. – Взгляд его вдруг стал каменным. – По-моему, ему нет расчета играть с нами двойную игру. – Он помолчал. – Как бы то ни было, придется рискнуть. Сейчас я передам вам билеты и деньги и простимся; я страшно устал и пойду спать.

      Десять минут спустя Эшенден отправился на вокзал. Чемодан двинулся вместе с ним на плече у носильщика.

      Оставалось почти два часа до отхода поезда, и Эшенден расположился в зале ожидания. Здесь было светло, и он сидел и читал роман. Подошло время прибытия парижского поезда, на котором они должны были ехать до Рима, а Безволосый Мексиканец не появлялся. Эшенден, слегка нервничая, вышел поискать его на платформе. Эшенден страдал всем известной неприятной болезнью, которую называют «поездной лихорадкой»: за час до обозначенного в расписании срока он начинал опасаться, как бы поезд не ушел без него, беспокоился, что служители в гостинице так долго не несут его вещи из номера, сердился, что автобус до вокзала подают в самую последнюю секунду; уличные заторы приводили его в исступление, а медлительность вокзальных носильщиков – в бессловесную ярость. Мир, словно сговорившись, старался, чтобы он опоздал на поезд: встречные