Встречай меня в полночь. Сюзанна Энок

красавицы до бедер, так что в свете луны можно было увидеть чулки и шелковое белье. Теперь он медленно выпускал ее из своих объятий.

      Виктории хотелось взглянуть на него, но она сумела преодолеть искушение. Взволнованная, в измятом платье, она не перенесла бы, если бы их поцелуй не произвел на маркиза такого же впечатления, как и на нее; не могло быть и речи, чтобы предположить, что все вышло наоборот.

      – Вы, верно, лорд Стиветон, – протяжным голосом сказал маркиз.

      – Я не намерен знакомиться с вами при данных обстоятельствах, мерзавец! Немедленно отойдите от моей дочери!

      Виктория нахмурилась, здравые мысли начали проникать через окутывающее ее розовое облако. Отец не терпел сцен; конечно, он не стал бы кричать и топать ногами, привлекая внимание, если бы не необходимость спасти собственное доброе имя.

      Она взглянула на противоположный берег пруда, и у нее все сжалось.

      – Черт! – Ее голос был едва слышен.

      – Я ожидал совсем другого конца, – пробормотал Олторп, очевидно, еще не придя в себя.

      Все гости леди Фрэнтон стояли на дальнем конце пруда, хихикая и перешептываясь, указывая на злосчастное место, желая быть свидетелями ее последнего и самого шокирующего скандала.

      – Как вы смеете столь фривольно обращаться с моей дочерью?

      Леди Стиветон вышла из толпы и присоединилась к мужу.

      – Виктория, как ты могла? Немедленно отойди от этого ужасного человека!

      Виктория попыталась заставить рассудок вновь заработать. Она чувствовала себя настолько инертной, что даже сейчас предпочла бы стоять под глицинией и целовать высокого джентльмена, находящегося рядом.

      – Это просто поцелуй, мама, – сказала девушка так спокойно, как только могла.

      – Просто поцелуй? – повторила леди Фрэнтон пронзительным голосом. – Да вы уже почти прелюбодействовали.

      – Да нет же…

      Лорд Фрэнтон вышел на пространство, освещенное факелом.

      – Это переходит все границы, – объявил он. За ним следовало полдюжины самых рослых лакеев. – Я позволил вам присоединиться к нам сегодня вечером лишь из уважения к вашему покойному брату, Олторп, однако совершенно ясно, что вашему поведению нельзя доверять и ваши манеры не подходят…

      – Могу ли я сделать предложение? – попросил маркиз; его голос звучал так спокойно, словно они обсуждали прогноз погоды.

      Вне всякого сомнения, ему нередко приходилось сталкиваться с толпами сердитых людей. Виктория, однако, чувствовала себя униженной. Одно дело испытывать приподнятое настроение, а вот оказаться посмешищем – это выглядело совсем иначе. Теперь практически все видели ее почти обнаженной.

      – Предложение? – с презрением откликнулся лорд Фрэнтон. – Нет уж, увольте…

      – Прежде чем вы продолжите свою тираду, – перебил его Олторп, – сообщаю вам, что я вернулся в Англию с намерением взять на себя обязательства, соответствующие моему титулу. – В саду стало тихо, и Виктория рискнула бросить на него взгляд. – Я не желал нанести оскорбление неблагоразумным поведением