Затерянный мир. Артур Конан Дойл

ясно, что если я сразу во всем признаюсь, то это интервью не состоится.

      – Вы были настолько добры, сэр, что согласились принять меня, – смиренно начал я, протягивая ему конверт.

      Он вынул из ящика стола мое письмо и положил его перед собой.

      – Ах, вы тот самый молодой человек, который не понимает азбучных истин? Однако, насколько я могу судить, мои общие выводы удостоились вашей похвалы?

      – Безусловно, сэр, безусловно! – Я постарался вложить в эти слова всю силу убеждения.

      – Скажите пожалуйста! Как это подкрепляет мои позиции! Ваш возраст и ваша внешность делают такую поддержку вдвойне ценной. Ну что ж, лучше уж иметь дело с вами, чем со стадом свиней, которые набросились на меня в Вене, хотя их визг не более оскорбителен, чем хрюканье английского борова. – И он яростно сверкнул на меня глазами, сразу сделавшись похожим на представителя вышеупомянутого племени.

      – Они, кажется, вели себя возмутительно, – сказал я.

      – Ваше сочувствие неуместно! Смею вас уверить, что я сам могу справиться со своими врагами. Приприте Джорджа Эдуарда Челленджера спиной к стене, сэр, и большей радости вы ему не доставите. Так вот, сэр, давайте сделаем все возможное, чтобы сократить ваш визит. Вас он вряд ли осчастливит, а меня и подавно. Насколько я понимаю, вы хотели высказать какие-то свои соображения по поводу тех тезисов, которые я выдвинул в докладе.

      В его манере разговаривать была такая бесцеремонная прямолинейность, что хитрить с ним оказалось нелегко. Все-таки я решил затянуть эту игру в расчете на то, что мне представится возможность сделать лучший ход. На расстоянии все складывалось так просто! О, моя ирландская находчивость, неужели ты не поможешь мне сейчас, когда я больше всего в тебе нуждаюсь? Пронзительный взгляд стальных глаз лишал меня сил.

      – Ну-с, не заставляйте себя ждать! – прогремел профессор.

      – Я, разумеется, только начинаю приобщаться к науке, – сказал я с глупейшей улыбкой, – и не претендую на большее, чем звание скромного исследователя. Тем не менее мне кажется, что в этом вопросе вы проявили излишнюю строгость к Вейсману. Разве полученные с тех пор доказательства не... не укрепляют его позиции?

      – Какие доказательства? – Он проговорил это с угрожающим спокойствием.

      – Мне, разумеется, известно, что прямых доказательств пока еще нет. Я ссылаюсь, если можно так выразиться, на общий ход современной научной мысли.

      Профессор наклонился над столом, устремив на меня сосредоточенный взгляд.

      – Вам должно быть известно, – сказал он, загибая по очереди пальцы на левой руке, – что, во-первых, черепной указатель есть фактор постоянный.

      – Безусловно! – ответил я.

      – И что телегония пока еще sub judice?

      – Несомненно!

      – И что зародышевая плазма отличается от партеногенетического яйца?

      – Ну еще бы! – воскликнул я, восхищаясь собственной наглостью.

      – А что это доказывает? –